Проблема

ЧАСТЬ VI Формирование современного мира (1750-2000 годы)
Глава 20. Зарождение современной экономики и современного общества (1750—1900 годы)
20.2. Проблема

Каким же образом мировой экономике удалось избавиться от преобладания сельского хозяйства, которое господствовало на земном шаре около десяти тысяч лет? У самых первых крестьян оставался небольшой излишек сельскохозяйственной продукции, который забирали у них на содержание небольшой группы непроизводителей — священников, воинов, правителей, чиновников и небольшого числа ремесленников, которые не только производили товары для элиты, но также продавали часть своих изделий крестьянам или обменивались с ними. Число находящихся на содержании непроизводителей в значительной степени определялось продуктивностью крестьянства (конечно, силой у крестьян можно было забрать и больше, но такой метод не мог быть эффективным продолжительное время). Продуктивность же сельского хозяйства увеличивалась очень медленно путем ряда небольших изменений: усовершенствованное орошение, орудия труда, изготовленные из железа, улучшенные плуги. Кроме того, выводились более урожайные сорта сельскохозяйственных культур, улучшался севооборот и распространялись новые культуры — сначала в пределах Евразии (как, например, в Исламской империи вскоре после ее создания), затем, начиная с XVI века, из Северной и Южной Америки в Евразию. Численность населения росла, под сельское хозяйство стали осваивать новые территории, но часто они оказывались менее продуктивными, чем главные аграрные районы. В результате, возможно, общий сельскохозяйственный прирост несколько возрастал, но без фундаментальных изменений в технических приемах. Проблема заключалась в том, что возделывание менее плодородных земель обычно повышало уязвимость сельскохозяйственных культур к изменениям климата, болезням и неурожаям. Иногда, например, в Европе около 1300 года, численность населения возрастала до уровня, который сильно превышал способность агробазы кормить людей, что приводило к голоду в больших масштабах.

Вследствие увеличения численности населения расширялся рынок для товаров, производимых ремесленниками, но у большинства крестьян никогда не оставалось чистого дохода в таком количестве, чтобы они могли стать серьезным рынком сбыта для этой продукции. Элита же, хотя и относительно богатая, была слишком малочисленна и тоже не могла являться значительным рынком сбыта, за исключением некоторых предметов роскоши. Однако торговля была решающим фактором в создании дополнительного богатства. Постепенно, со многими спадами и подъемами, количество и многообразие продаваемых товаров возрастало, как и расстояния, на которых была возможна торговля. Это очень медленно, но увеличивало богатство общества. Параллельно накопление технологических изменений на протяжении многих веков — новые источники энергии, такие, как вода и ветер, и изобретение новых продуктов, к примеру, чугуна, шелка и бумаги — создавало новые рынки и новые возможности. Но важнее всего следующее: благодаря распространению идей и технологий по Евразии каждому обществу не приходилось самостоятельно открывать все процессы, поэтому изменения становились кумулятивными, и их скорость увеличивалась.

Избавление от этих ограничений и развитие экономики, становящейся все более индустриальной, требовало объединения и правильного взаимодействия ряда факторов. Технология — создание новых процессов и продуктов — была очень важна. Но было необходимо предварительное накопление богатства, чтобы обеспечить капитал для разработки новых машин, технических приемов и создания рынка для реализации продукции. Для производства новых продуктов были нужны трудовые ресурсы — но на текущий момент большинство людей уже было занято в сельском хозяйстве для обеспечения достаточного количества продовольствия. Следовательно, увеличение производительности сельского хозяйства было необходимо, но с условием избегания ловушки, когда увеличивающееся население потребляет дополнительный сельскохозяйственный излишек, не оставляя достаточного количества на содержание растущей рабочей силы, занятой в промышленности. Большее число бедняков не могло создать рынок для новых продуктов — для этого требовалось увеличение богатства и располагаемого дохода. Учитывая необходимость в постепенном накоплении ряда новых технических приемов и то, что долгое время не удавалось найти правильного соотношения между всеми действующими факторами, нет ничего удивительного в том, что при переходе от преимущественно сельскохозяйственного общества к индустриальному все государства Евразии столкнулись с огромными сложностями.

Очевидно, что Китаю во времена династии Сун в XI—XII веках почти удалось осуществить этот прорыв. В нем имелось высокопродуктивное сельское хозяйство, товарная экономика, был проведен ряд ключевых технологических усовершенствований и быстро росло промышленное производство. В конечном счете переход так и не состоялся из-за вторжения на север чжурчженей, за которым в XIII веке последовало завоевание страны монголами.

Почему же Британия и затем Западная Европа смогли осуществить этот переход в период с середины XVIII до середины XIX века? Раньше часто утверждалось, что эти изменения явились результатом уникального европейского поиска и «динамичного духа» — как утверждал в начале XX века Макс Уэбер, исходя из декларируемой протестантской этики тяжелого труда, предприимчивости и самосовершенствования. Во второй половине XX века благосклонно встречаемые объяснения обычно строились вокруг институционных факторов и идей экономики свободного рынка, ограниченных прав правительства, ненарушаемости договора, свободного накопления богатства и социальной стабильности посредством развития комплексного гражданского общества.

Все эти аргументы по-прежнему основаны на предполагаемой европейской исключительности — что не учитывает опыта остальной части Евразии. Другие государства на этом континенте были не в меньшей степени предприимчивыми, технологически динамичными и нацеленными на накопление богатства. В Китае свободное крестьянство по меньшей мере на 1500 лет раньше, чем в Европе, стало неотъемлемой частью высокотоварной экономики, включающей неприкосновенность договора, технологические инновации и накопление богатства в большом масштабе. Как мы уже видели, Китай и Индия были богаче Европы по крайней мере до середины XVIII века, и уровни объема промышленного производства на человека были там такими же высокими, если не выше.

Более убедительное объяснение конечного успеха сначала Британии, а затем всей Западной Европы заключается в том, как они смогли использовать свое уникальное положение в мире для преодоления ограничений, присущих государствам с доиндустриальной экономикой.


Трансформация

ЧАСТЬ VI Формирование современного мира (1750-2000 годы)
Глава 20. Зарождение современной экономики и современного общества (1750—1900 годы)
20.1. Трансформация

До середины XVIII века экономика всех стран была по большей части сельскохозяйственной с небольшими секторами торговли, промышленности и обслуживания. В целом примерно девять десятых населения занимались сельским хозяйством, и это соотношение почти не менялось за несколько минувших тысячелетий. Однако в течение двухсот пятидесяти лет после 1750 года мир радикально изменился. Продуктивность сельского хозяйства возросла до такой степени, что в главных промышленных странах им стало заниматься менее 5 % населения (в некоторых случаях лишь 2 %).

Столь серьезное уменьшение числа людей, занятых в сельском хозяйстве, происходило параллельно с беспрецедентным ростом численности населения мира — в период с 1750 по 2000 год оно увеличилось более чем в шесть раз. Разнообразие и объем промышленности возросли еще в большей степени — к концу XX века ежегодный мировой объем промышленного производства был примерно в девяносто раз больше, чем в 1750 году. Параллельно возросло потребление сырья и произошла фундаментальная трансформация количества энергии, доступной людям. Последствием этих изменений стал сильный рост загрязнения, вызванного промышленным производством и потреблением энергии. Эти экономические перемены также повлекли за собой глубокие социальные изменения. К началу двадцатого столетия примерно три четверти населения в наиболее индустриализованных странах жили в городах, в то время как лишь веком ранее в городах проживало примерно 10 % людей. К концу XX века, впервые в мировой истории, большинство населения земного шара жило в городах. Большое число людей стало занято не только в промышленности, но и в сфере услуг. Помимо банковского дела, торговли и коммерции она включила в себя правительственных чиновников, образование и здравоохранение. Люди стали более образованы, и к концу XX века впервые большинство населения мира было грамотным.

Хотя эти изменения начались в Европе, в частности, в Британии, их значимость оказалась глобальной. Сначала это отразилось в спросе на сырье (такое, как американский хлопок и чилийская медь) и на большее количество продовольствия из Латинской Америки и Австралазии, но индустриализация быстро распространялась. Этот процесс ничем не отличался от более раннего распространения идей и технологий по Евразии, особенно в направлении от Китая на запад. Единственное отличие заключалось в том, что скорость изменений стала гораздо выше, поскольку значительно упростилась коммуникация. К середине XIX века ранняя индустриализация проявилась в Соединенных Штатах и Японии. Благодаря своему большому внутреннему рынку и немалой ресурсной базе Соединенные Штаты во второй половине XIX века добились значительного прогресса. В Японии процесс шел медленнее, но стал очень значимым ко второй половине XX века. К тому времени индустриализация происходила во многих странах по всему миру.

Поначалу скорость перемен была очень низкой. В период с 1750 по 1850 годы мировой объем промышленного производства даже не удвоился; его медленный рост был характерным для Британии, ведущей (и на какое-то время единственной) промышленной державы. В период с 1860 по 1913 годы изменения стали происходить гораздо быстрее; такие державы, как Соединенные Штаты и Германия, быстро индустриализовались, и мировой объем промышленного производства увеличился в четыре раза. В XX веке мировой объем промышленного производства вырос примерно в тридцать пять раз, причем наибольший рост пришелся на период после 1950 года. К девяностым годам XX века мировая экономика росла с такой скоростью, что каждые два года объем производства увеличивался на величину, эквивалентную полному мировому объему производства в 1900 году.


Мировое равновесие около 1750 года

ЧАСТЬ V Мировое равновесие (1500—1750 годы)
Глава 19. Кризис XVII века и его последствия
19.14. Мировое равновесие около 1750 года

На протяжении двух с половиной веков с тех пор, как Колумб сделал свое открытие, распределение сил в мире изменилось незначительно. Европейские державы без труда завоевали империи ацтеков и инков, после чего установили свой контроль над центральной и южной Америкой. В северной Америке маленькие европейские колонии все еще жались к районам восточного побережья и даже не пытались хотя бы пересечь Аппалачи. Попытки европейских государств одолеть Оттоманскую империю были почти безрезультатны (если не считать некоторых успехов, достигнутых Габсбургами к концу XVII столетия) — все южное и восточное побережье Средиземного моря по-прежнему оставалось под контролем исламских держав. Крах власти Сефевидов в Иране никак не повлиял на Европу, а в Индии поселения европейцев не продвинулись за пределы нескольких городов на побережье. На Китай, величайшее и самое могущественное государство мира, как и на островную Японию, европейцы произвели еще меньшее впечатление. На юго-востоке Азии голландские коммерсанты заправляли только на нескольких островах. Европейские армии не сталкивались с военной силой великих государств Евразии (Оттоманской империи, Моголов и Китая) вне пределов Европы — они сумели одержать победы лишь над коренными народами Америки. В Африке, помимо небольшой колонии на мысе Доброй Надежды, европейцы не владели ничем, кроме горсточки торговых поселков и фортов. Австралия, Новая Зеландия и весь остальной регион Тихого океана оставались неразведанными, и нога европейца еще не ступала там. Изменилось только одно: между 1500 и 1750 годами Европа сумела накопить значительные капиталы. Это удалось сделать в основном благодаря прибылям, полученным от эксплуатации обеих Америк, прежде всего с обширных рабовладельческих плантаций в регионе Атлантического океана, которые дали европейцам возможность вступить в контакт с великими азиатскими системами торговли. К середине XVIII столетия Европа покончила с длительной экономической отсталостью и впервые достигла такого же уровня благосостояния, как древние евразийские сообщества Китая и Индии. Были заложены основания для самых фундаментальных экономических, социальных и политических перемен в истории Евразии.


Империя Моголов

ЧАСТЬ V Мировое равновесие (1500—1750 годы)
Глава 19. Кризис XVII века и его последствия
19.13. Империя Моголов


19.13.1. Империя на пике развития

Империя Моголов в значительной степени являлась детищем Акбара, правившего в конце XVI столетия. В 1600 году она была одним из наиболее могущественных государств мира. При Джахангире (1606—1627) в империи сохранялась стабильность (мятеж, поднятый его наследником Хуррамом, был подавлен в 1622 году), и на границах все было спокойно. Экспансия в южном направлении вглубь Декана продолжалась. При его преемнике Шах-Джахане (1628—1658) империя достигла пика развития, и кризис XVII столетия, который причинил такой ущерб остальным регионам Евразии, здесь почти не чувствовался. Попытка расширить пределы дальше на север, за Афганистан, в центральную Азию, окончилась неудачей — просто потому что на таких больших расстояниях, не имея хороших коммуникаций, невозможно было провести удачную кампанию. Экспансии на северо-запад препятствовали Сефевиды. Единственным важным достижением в этом регионе стало покорение в 1656 году Гарваля, государства раджпутов со столицей в Шринагаре. Поэтому основным направлением экспансии по-прежнему оставался юг.

Поздний период империи Моголов
Карта 63. Поздний период империи Моголов

К 1650-м годам империя Моголов охватывала почти всю Индию за исключением дальнего юга и все еще контролировала давнюю родину Моголов, Афганистан. Она была невероятно богата благодаря высокопродуктивному сельскому хозяйству и неуклонному расширению возделываемых площадей по мере того, как население росло со 100 миллионов в 1500 году до 160 миллионов в 1700 году. Помимо сельскохозяйственных излишков, здесь выращивали целый ряд товарных культур, таких, как краситель индиго, хлопок и сахарный тростник, а с начала XVII столетия еще и табак. В Бенгалии было хорошо развито производство хлопка-сырца. Налоговая система была действенной, она основывалась на сведениях, соответствующих реальному положению дел, а тот факт, что налоги требовалось выплачивать в денежной форме, лишь способствовал усилению товарного характера экономики. Накопление огромных богатств, особенно в приморских городах и на побережье, обуславливалось центральным положением Индии относительно охватывающей Евразию сети морских торговых перевозок. В больших городах проживала примерно одна десятая населения империи (та же пропорция, что и в Европе).

При Шах-Джахане Моголы вновь вернулись к более ортодоксальным исламским взглядам после эклектических верований Акбара и в меньшей степени Джахангира. Их политика была направлена как против шиитов, так и против индуистов, и шариат стал основой для принятия решений. В 1633 году был издан запрет на постройку и ремонт индуистских храмов; с другой стороны, правительство ежегодно спонсировало отправку каравана паломников в Мекку. После 1631 года, когда любимая жена Шах-Джахана, Мумтаз-Махал, умерла, рожая своего четырнадцатого ребенка, он начал строить в память о ней знаменитый и поныне Тадж-Махал. Хотя по назначению это мемориал, здание полностью пронизано религиозными настроениями. На южном фасаде его главного входа написана 89-я сура Корана («Рассвет», посвященная Судному дню), а сад площадью 42 акра, окруженный стенами, служит также аллегорией врат и садов небесного рая. Хотя на возведение всего комплекса ушло семнадцать лет, ежегодные расходы на строительные работы составляли примерно полпроцента дохода империи — намного меньше, чем пришлось затратить Людовику XIV на осуществление грандиозного проекта Версаля. Агра оставалась столицей империи до 1648 года, когда столица была перенесена во вновь построенный город Шахджаханабад в области Дели.

В последние годы правления Шах-Джахана его двор все сильнее разделялся на две враждующие группировки. Первая, более либеральная, продолжала принятый когда-то Акбаром курс на создание более широкой базы поддержки империи; сторонники этой идеи группировались вокруг старшего сына шаха, Дара Шуко. Другая, более консервативная, строго исламская партия поддерживала третьего сына Аурангзеба, но в 1644 году его отправили в Декан (официально — для наведения там порядка в имперской администрации). Когда в 1657 году Шах-Джахан заболел, вспыхнула недолгая гражданская война между Дара Шуко с одной стороны и тремя младшими сыновьями с другой. Аурангзеб победил Дара Шуко под Агрой, захватил столицу, а затем разбил всех других братьев. К 1661 году, после того, как Дара Шуко был убит, Аурангзеб приобрел безраздельную власть над империей. В его правление политика империи стала жестко происламской. Ряд индуистских храмов, особенно в Варанаси, был разрушен, а для паломников, посещающих эти храмы и святыни, был установлен налог. В 1665 году торговцам-индуистам приходилось платить вдвое большие внутренние пошлины, чем купцам-мусульманам (хотя налоги по-прежнему оставались весьма низкими). Прогрессивный налог с недвижимого имущества (джизия), который был отменен Акбаром ровно за сто лет до того, был вновь введен в 1679 году. Более того, теоретически всем индуистам запрещалось занимать правительственные должности, однако на практике это постановление не было реализовано. Новое религиозное движение сикхов подверглось нападкам, а его предводителя казнили за святотатство.

Первые признаки нарастающих в империи проблем проявились к концу XVII столетия, хотя в то время с ними справились без труда, и империя Моголов достигла наибольшей территориальной протяженности. В горных районах западного Декана, к югу от Бомбея, постепенно набирало силу индуистское государство Маратха; его основатель Шиваджи был коронован в 1674 году как суверенный монарх. Именно Маратхе предстояло стать центральной фигурой индийской истории на последующие 150 лет. После смерти Шиваджи в 1680 году его подданные присоединились к общему восстанию против Моголов, которое подняла раджпутская знать в Раджастане, при участии Акбара, сына Аурангзеба. Это заставило Аурангзеба сместить фокус внимания имперского руководства на юг, от богатой долины Ганга, к Деканскому плоскогорью, где сложилась неблагоприятная обстановка, выходящая из-под контроля. Два автономных государства этой области, Биджапур и Голконда, были завоеваны в 1686—1687 годах и полностью поглощены империей. Акбар бежал и нашел убежище у старинных недругов Моголов — Сефевидов, но в 1688 году правитель Маратхи был схвачен. В итоге к империи добавилось четыре новых провинции, и она достигла небывалых размеров — только самый дальний юг Индии оставался ей неподвластен. Однако эти завоевания не восстановили стабильности, и Аурангзеб был вынужден оставаться в Декане на протяжении всех 1690-х годов, пытаясь подавить сопротивление Маратхи на юго-западном побережье. Эта длительная кампания, война на истощение, истрепала армию Моголов, а также неизбежно привела к ослаблению контроля над остальными частями империи; в результате произошло серьезное восстание в Бенгалии в 1696 году.

Когда Аурангзеб умер в 1707 году, империя Моголов все еще оставалась сильным государством, но спустя всего пятьдесят лет она рухнула. Непосредственной причиной этого стало решение Аурангзеба разделить империю между своими тремя сыновьями. Нетрудно было предсказать, чем это закончится: очень скоро разразилась гражданская война, а за нею последовало восстание сикхов и оживление активности Маратхи. Победителем из гражданской войны вышел Бахадур-Шах. Однако в 1712 году он умер, и разгорелся новый внутренний конфликт, который в 1713 году привел к дворцовому перевороту, когда были вырезаны большинство членов правящего семейства и их сторонники из знати. В 1719 году дворцовые служащие низложили, ослепили, а затем и убили императора Фарукшияра, посадив на престол другого принца в качестве марионеточного правителя. В 1739 году область и город Дели были разграблены Надир-Шахом Афшаром, тем самым вождем из рода Чагатая, который уже сумел расправиться с последними Сефевидами в Иране. В 1747 году и 1759—1761 годах последовали новые вторжения в северную Индию из Афганистана.

Падение Моголов не подорвало экономику и социальную базу Индии. Здесь возникла новая политическая система, состоящая из ряда относительно сильных региональных государств. Они сложились по мере того, как местные землевладельцы и правители, разбогатевшие благодаря установленной Моголами стабильности, отделялись от центрального правительства и создавали собственные государства на основе тех доходов, которые прежде должны были передавать на нужды империи. Никто не пытался сместить императора, и ни один другой правитель не пытался претендовать на этот титул — даже британские завоеватели номинально сохраняли имперскую систему до 1858 года.

По всей Индии создавались новые центры влияния. Одним из первых стала индуистская Маратха, чью независимость Моголы признали в 1718 году. Ее правители постепенно расширяли сферу своего влияния и, казалось, вплотную подошли к воссоединению Индии в конце 1750-х годов, однако были разбиты афганцами под предводительством Ахмед-Шаха Абдали в битве при Панипате в 1761 году. Тем не менее в 1784 году император-могол отдался под «защиту» наиболее влиятельного лидера Маратхи Махаджи Скиндиа который сделался «полномочным регентом» империи. В Авадхе пришли к власти новые правители - шииты, противники суннитов-Моголов.

Авадх (или Ауд) — историческая область в северной Индии, по среднему течению реки Ганг. Своё название область получила от города Айодхья, бывшего столицей государства Кошала, существовавшего на этой территории в VI веке до н.э. В 20-х годах XVIII века Саадат-хан, наместник Моголов в Авадхе, провозгласил независимость и основал свою династию. На протяжении XVIII — первой половины XIX веков Авадх являлся одним из влиятельнейших княжеств Индии. В то время Авадх активно выступал против экспансии Британской Ост-Индской компании но, потерпев поражение в битве с англичанами при Буксаре в 1764 году, становится вассалом компании. (Прим. перев.)

В южном Майсуре при Хайдаре-Али (1761—1782) и Типу-Султане (1782—1799) деятельные местные правители сформировали собственные королевства, как и местные правители в Хайдарабаде и Бенгалии. К 1790-м годам сикхи в Пенджабе и эмиры Тальпура в Синде также установили свою власть над рядом областей.

Распад правления Моголов создал ситуацию, которая имела долгосрочные последствия и основополагающее значение для мировой истории. К 1750-м годам британцы, одержав верх над французами, стали наиболее влиятельными представителями Европы в Индии и теперь могли, воспользовавшись обстоятельствами, образовать свои сферы влияния, нацелившись на перспективу создания собственной Индийской империи. Этот процесс был бы намного более труден, а скорее вовсе невозможен, если бы централизованная власть Моголов не пришла в упадок. Вплоть до 1750-х годов ни одной европейской державе не удалось продвинуться дальше создания немногих торговых поселений и фортов на побережье Индии, а их военные гарнизоны были малочисленны и малоэффективны. В новой обстановке, воспользовавшись внутренними распрями державы, как им не раз уже удавалось в прошлые века в Европе, британцы сумели за следующие сто лет установить свое господство над Индией и использовать ее как базу для дальнейшего проникновения в Азию.


Европейская война 1792-1815 годов

ЧАСТЬ V Мировое равновесие (1500—1750 годы)
Глава 19. Кризис XVII века и его последствия
19.12. Европейская война 1792-1815 годов

Несмотря на то, что на европейском континенте между 1660 и 1815 годами войны шли упорно и почти непрерывно, ситуация менялась на удивление незначительно. Государства могли достичь временного превосходства (как Франция при Наполеоне) или испытать серьезные неудачи (как Пруссия в самый напряженный момент Семилетней войны), однако в 1815 году Франция оставалась примерно в той же позиции, что и в конце XVII столетия, Австрия оставалась сильной, а Пруссия хотя и приобрела некоторые преимущества, но все же меньшие, чем периферийные державы, Британия и Россия.

Ближе всего к решительным переменам в европейской борьбе обстоятельства подошли во время самой длительной из войн этого периода, которая тянулась (с одним непродолжительным перерывом) с 1792 по 1815 год. К концу 1780-х годов французское государство дошло до грани банкротства, преимущественно из-за чрезмерных затрат, вызванных американской войной за независимость. Ситуация привела к созыву Генеральных штатов (впервые за 150 с лишним лет). Вскоре после этого во Франции разразилась революция, которая на первый взгляд существенно ослабила державу. Война началась в 1792 году — отчасти из-за нарастающего радикализма революции. Коалиция, выступившая против Франции (Пруссия, Австрия, Россия и Британия) развязала самую одностороннюю из всех войн XVIII столетия.

Однако Франция не была повержена. Вместо этого она стала победительницей — благодаря как собственной внутренней силе, так и разногласиям внутри коалиции. Французы провели сплошную мобилизацию и собрали армию численностью более 650 000 человек; благодаря реформам, проведенным в 1780-х годах, она оказалась весьма эффективной. После того, как был отбит первый натиск коалиции, республика взяла курс на экспансию — с целями революции это не имело ничего общего, зато соответствовало давним устремлениям французской стратегии.

Все три ведущих государства Восточной Европы были слишком поглощены окончательным разделом Польши, чтобы оказать сколько-нибудь активное противодействие Франции. К 1795 году Фландрия и голландская республика были захвачены, Пруссия и другие, меньшие германские государства, предпочли соблюдать нейтралитет, а Испания сделала крутой поворот и начала поддерживать французов. В 1796 году хорошо зарекомендовавший себя полководец Наполеон Бонапарт сокрушил Пьемонт, являвшийся частью Сардинского королевства, а в 1797 году, после заключении мира в Кампо Формио, австрийцев в основном выгнали из Италии. В результате Британия осталась изолированной, и перед нею встала проблема больших расходов на войну, а также матросские бунты в Спитхеде и Ноуре. В 1797 году британцы все еще были способны разбить испанский и голландский флот, добиться новых колониальных захватов — но никак не могли одолеть французов в наземных сражениях. Так создалась тупиковая ситуация, характерная для периода, предшествовавшего 1815 году.

Ряд неудач, понесенных французами в 1798 году (провал высадки в Ирландии и поражение египетской экспедиции в морском сражении возле мыса Абукир), породило у России, Австрии, Турции, Португалии и Неаполя идею создания новой коалиции против Франции. Но за два года она ничего не достигла. Британия сражалась, но без особых успехов. Амьенский мир, заключенный в 1802 году, представлял собою лишь временную передышку, на следующий год, когда британцы отказались сдать Мальту, война возобновилась. Францией теперь правил Наполеон в качестве энергичного диктатора. В 1805 году он сам себя короновал императором, тем самым положив конец формальному существованию «Священной Римской империи», созданной в X веке в Германии.

Карьера Наполеона во многих отношениях удивительно напоминает истории других завоевателей доиндустриальной эпохи в Евразии за предыдущие четыре тысячи лет. Политика военной экспансии всегда оправдывалась получаемой в походах добычей. Пока экспансия продолжалась, система работала успешно. Наполеону не удалось установить прочную основу управления огромными территориями (главным образом из-за отсутствия удобных коммуникаций), потому, как и другие правители этого типа, он должен был полагаться на членов своей семьи и приближенных военачальников, чтобы они управляли империей от его имени. Однако он ввел ряд «современных» методов управления, поскольку мог опираться на возросшую к концу XVIII столетия силу европейской государственности — которая, в свою очередь, была порождена переворотом в военной технике и накоплением торгово-промышленного капитала.

Европейская война не прекращалась. Начиная с 1803 года Британия сохраняла господство на морях, что было подтверждено Трафальгарским сражением в 1805 году, но не могла справиться с Наполеоном на суше, где он в течение двух лет добился господства в Европе. В 1805 году австрийцы и русские потерпели жестокое поражение в битвах при Ульме и Аустерлице, а Пруссия была наголову разбита в битве под Йеной в 1806 году. На следующий год, после сражения под Фридландом, позиции России настолько ухудшились, что она пошла на соглашение, согласно которому за Наполеоном и Францией признавалось подавляющее господство в европейских делах. Рейнская конфедерация на юго-западе Германии подчинялась Франции, вся Западная Польша вошла в контролируемое французами великое герцогство Варшавское. После 1806 года Пруссии пришлось выплатить контрибуцию, равную половине обычного налогового дохода французского правительства. Австрии тоже пришлось платить, не считая того, что половина доходов с королевства Италии поступала во Францию. Таким образом, все континентальные державы Европы стали частями успешно функционирующей системы, которая исключала присутствие британских торговцев на континенте, согласно декретам, изданным в Берлине и Милане в 1806—1807 годах.

Неудачи французов начались после 1809 года, когда в Испании поднялось народное восстание — французские войска численностью свыше 350 000 человек не смогли подавить его, а Британия воспользовалась этим как поводом ввести небольшой контингент своих войск в этой части континента. В 1810 году Россия отделилась от французской экономической системы, и вторжение французов на российские территории в 1812 году, несмотря на потрясающие успехи в начале, привело в итоге к катастрофе — французская армия вынуждена была отступить после сожжения Москвы, потери ее составили более 400 000 человек.

Европа в период максимальных успехов Наполеона в 1810 году
Карта 62. Европа в период максимальных успехов Наполеона в 1810 году

В этих обстоятельствах другие европейские державы соблазнились возможностью принять британские субсидии и вступить в войну. И все же до сокрушительного поражения в битве под Лейпцигом в октябре 1813 года еще казалось возможным, что Наполеон сумеет победить одного из противников (Россию, Австрию либо Пруссию) по отдельности и тем самым разбить их коалицию. Этого не произошло император был вынужден отступить во Францию и отречься от престола в апреле 1814 года. Правда, не прошло и года, как он бежал с острова Эльба, куда его заставили удалиться, и вновь захватил власть во Франции. Однако обстановка коренным образом изменилась, и Наполеон потерпел окончательное поражение от британских и прусских войск под Ватерлоо в июне 1815 года.

Решения Венского конгресса, которым закончилась война, привели к созданию в Европе относительно стабильной системы, в которой ни одна держава не могла занять доминирующего положения. Франция была теперь зажата между объединенным королевством Нидерландов (современные Бельгия и Нидерланды) на северо-востоке и существенно расширившимся королевством Сардинии и Пьемонта на юго-востоке. Пруссия добилась значительных выгод, и хотя основные ее территории были сосредоточены на востоке, у нее теперь появились небольшие разбросанные владения на западе вплоть до Рейна. Однако Саксония ей не досталась, так как против этого возражала Австрия. Россия удержала почти всю Польшу — взамен Австрия получила почти всю Северную Италию.

За пределами Европы равновесия власти не было — повсюду Британия имела подавляющее превосходство. Если не считать отделения в 1830 году Бельгии, пожелавшей обрести независимость, решения, принятые в Вене, оставались неизменными почти пятьдесят лет, до образования итальянского королевства и объединения Германии под главенством Пруссии.


Периферийные государства Европы: Британия и Россия

ЧАСТЬ V Мировое равновесие (1500—1750 годы)
Глава 19. Кризис XVII века и его последствия
19.11. Периферийные государства Европы: Британия и Россия

Страны, которые максимально выиграли от европейских конфликтов XVIII столетия, располагались на дальнем западе (Британия) и востоке региона (Россия). Обе они были не слишком вовлечены в сухопутные войны Европы и могли сосредоточить свои усилия на других делах. Соответственно, первая добилась максимального расширения своей колониальной империи (несмотря на потери земель на севере Америки), а вторая присоединила к своим владениям обширные земли Сибири до самого Тихого океана и затем продвинулась на запад, вглубь Европы.

В действительности Сибирь вплоть до Тихого океана была присоединена к России еще во второй половине XVII века. (Прим. ред.)

19.11.1. Британия

Королевство Англия превратилось в Британию за два последних десятилетия XVII века, когда оно добилось безопасности на собственных островах, окончательно покорив Ирландию и заключив союз с Шотландией в 1707 году — и то, и другое лишило его европейских противников рычагов давления.

Хотя Британия изначально была морской державой, над нею всегда висела угроза вторжения с континента, а потому важно было не допустить господства в Европе какого-либо одного сильного государства. Тем не менее она никогда не вела на континенте широкомасштабных военных операций, даже при Мальборо в начале XVIII столетия и Веллингтоне еще сотню лет спустя. Британцы, обладавшие в то время большим флотом и относительно небольшой армией, верили, что они отличаются от остальной Европы, поскольку не страдают милитаризмом. Кроме того, Британия на тот момент отличалась слабой центральной государственной властью. Сложилась целая историческая традиция, подтверждающая эту точку зрения, однако на практике после 1660 года Британия оказалась столь же воинственной, как и прочие европейские государства, разве что выражалось это в несколько иной форме.

За столетие после 1680 года размер военно-морского флота удвоился, а армия выросла на 50 процентов. Хотя здесь по-прежнему не хотели содержать регулярную армию в мирное время, во время войн британская армия была большой — в начале XVIII столетия она вдвое превосходила армию Испании. А военный флот постоянно был либо самым большим, либо одним из наибольших в Европе.

Преимущество сильного флота заключалось в том, что победы, которые он добывал британцам за морями, укрепляли коммерческие позиции страны. За период между 1692 и 1815 годами Британия участвовала в войнах восемьдесят семь лет, ничем не отличаясь в этом отношении от остальных европейских государств. На протяжении этого периода государство выработало действенные механизмы поддержки всех военных начинаний; одним из них было Адмиралтейство, которое включало в себя не только судостроительные верфи, но и оружейные мастерские. И те, и другие оказали серьезное влияние на экономику.

Военные расходы составляли около трех четвертей всех затрат правительства в XVIII столетии, при том, что затраты государства выросли вчетверо за этот период. В целом на военные расходы уходило около десяти процентов национального богатства ежегодно (намного больше, чем в двадцатом столетии). Однако главные усилия британских властей направлялись на финансирование: нужно было закупать наемников (особенно гессенцев из Германии) или снабжать средствами союзников, чтобы они взяли на себя всю тяжесть войн на континенте, пока Британия будет запасаться награбленной за морями добычей. К 1813 году Британия субсидировала на континенте армии общей численностью более 450 000 человек, воевавшие против Наполеона, в то время как ее собственная армия насчитывала всего 140 000 человек.

Часть военных расходов покрывалась за счет налогов, которые были здесь не ниже, чем в других европейских странах — между 1660 и 1815 годами налоги, собираемые с британцев, выросли, в денежном выражении, в восемнадцать раз. Но даже такого уровня налогообложения было недостаточно для оплаты военных предприятий. В 1680-х годах правительство тратило ежегодно на 2 млн фунтов стерлингов больше, чем получало налогов, а спустя сто лет этот дефицит превысил 8 млн фунтов стерлингов и еще возрос к началу XIX столетия.

Военные расходы правительства компенсировались путем огромных займов, благо в его распоряжении имелась уже хорошо развитая в Лондоне банковская система и запасы капиталов; для этих целей в 1694 году правительство создало Английский банк. В 1689 году у Британии не было национального долга, к концу 1690-х годов он составлял 16 млн фунтов, а к 1780-м годам достиг почти 250 миллионов. Выплаты по этим растущим долгам «съедали» более половины доходов правительства. Способы, которыми они осуществлялись, укрепляли позиции господствующей торговой и землевладельческой элиты, которая могла через парламент оказывать на политику государства намного большее воздействие, чем в других европейских странах — из каждых семерых членов парламента один был военным или моряком, а представительная система обеспечивала преобладание тех городов, где располагались верфи или военные суда.

Налоги на землю и коммерческий капитал были невелики или вовсе отсутствовали. Главная налоговая тяжесть приходилась на акцизные сборы с таких продуктов, как чай и алкогольные напитки, за которые платили в основном бедняки. Таким образом, доход с налогов уходил на выплату правительственного долга, получателями которого становились представители элиты; им доставались проценты, и военная политика государства на суше и на море, которая элитой же и диктовалась, оказывалась для нее весьма выгодной. Пока правительство оставалось кредитоспособным, система могла функционировать.

19.11.2. Россия


На самом восточном краю Европы завоевание Московским государством Казанского и Астраханского ханств к середине XVI столетия открыло пути для заселения обширных пространств на юге, в направлении Черного моря — к началу XVIII столетия четвертая часть населения России проживала в этих областях. Еще важнее было то, что открылась возможность экспансии на восток, в Сибирь и степи, занятые кочевыми народами. Так произошло фундаментальное изменение в балансе сил евразийской истории. Еще с начала XIII столетия территории, попавшие ныне под контроль Москвы, находились под властью кыпчакской Орды и ее преемников. С 1550-х годов Московия начала расширять свои пределы, тесня кочевников. Процесс этот оказался затяжным, он продолжался до конца XIX столетия, когда Россия наконец утвердила свою власть в Центральной Азии — но уже в самом начале он стал знаком окончательной победы оседлых сообществ над кочевыми народами Евразии.

Главным побудительным мотивом проникновения на восток была добыча пушнины. На протяжении веков основой процветания княжеств Древней Руси была продажа мехов в западную Европу — в начале XV столетия только Новгород экспортировал около 500 000 шкур в год. Однако такое массовое истребление животных и постепенное сведение лесов для расчистки сельскохозяйственных угодий привели к тому, что в XVI столетии пушные звери почти полностью перевелись к западу от Уральских гор. С начала 1580-х годов торговцы пушниной все чаще стали перебираться через Урал в Сибирь, где обнаружили неисчерпаемый запас соответствующих животных. Они двигались вдоль неглубоких сибирских рек, оставляя укрепленные остроги в ключевых точках своих маршрутов. Они шли все дальше, основывая по пути города: до нынешнего Томска добрались в 1604 году, до Красноярска — в 1628 году, до Якутска — в 1652 году и до Охотска на побережье Тихого океана — в 1647 году. Таким образом, россияне вышли к побережью Тихого океана намного раньше, чем на территории по берегам Балтийского и Черного морей.

Продвижение по Сибири на восток весьма напоминало продвижение пионеров на запад по Америке в XIX столетии — и там, и там общество «фронтира» состояло из торговцев, грабителей, беглецов, и было одинаково беззаконным. Лишь намного позднее за ними последовали крестьяне-переселенцы. В обоих случаях коренное население в полной мере испытало последствия экспансионистской политики. Народы Сибири были вынуждены предоставлять ясак (дань мехами с каждого мужчины) и ясыр (женщин, продаваемых поселенцам и войскам). Рабство в Сибири было отменено только в 1825 году.

Это фантастическое утверждение не соответствует действительности. Вообще при крайне слабой связи Сибири с Москвой и весьма ограниченных военных силах, имевшихся у представителей царской власти в этом регионе, жестоко угнетать местное население на протяжении столь долгого времени можно было лишь в богатом воображении британской пропаганды XIX века, когда две империи столкнулись в борьбе за Центральную Азию. (Прим. ред.)

По мере того, как россияне продвигались на восток, они все чаще сталкивались с китайцами, особенно когда вышли к Амуру, и очень быстро поняли, что с ними нельзя обращаться так же, как с туземцами Сибири. К 1660-м годам правители Цинь уже начали возводить в этой области форты и прокладывать дороги, чтобы удержать русских, в 1685 году захватив русское поселение Албазин.

Этот городок на Амуре был основан в 1651 году казаками во главе с Е. П. Хабаровым. В 1685 году двухтысячный китайский отряд подступил к Албазину, гарнизон которого во главе с воеводой А. Толбузиным после недолгого сопротивления сдался на условии свободного выхода. Китайцы разрушили поселение, а затем покинули этот район. Тогда Толбузин вернулся со своими людьми и заложил вместо разрушенного острога новый. К лету 1686 года Албазин был отстроен, а в июле того же года к крепости подошло 5-тысячное китайское войско с 40 пушками. Число защитников крепости не превышало тысячи человек. На сей раз русские защищались стойко и отбили все приступы. Во время одного из них воевода Толбузин был смертельно ранен. Тем временем в Пекин пришло известие о скором приезде в Нерчинск русской миссии во главе с окольничим Ф.А. Головиным. Узнав об этом, китайский император Канси велел прекратить активные боевые действия под Албазином. Сама же осада продолжалась, но албазинский гарнизон мужественно выдержал суровое зимнее «сидение». (Прим. перев.)

В 1689 году в Нерчинске был заключен договор, согласно которому россияне не допускались в пойму Амура, но могли участвовать в ежегодной ярмарке, чтобы продавать китайцам пушнину в обмен на шелковые и хлопчатобумажные ткани, а позднее, в XVIII столетии, также на чай.

Поскольку китайцы были сильны, русским пришлось обратиться на север, к намного менее гостеприимным краям. К концу XVII столетия была покорена Чукотка на дальнем севере близ Берингова пролива, в 1707 году к ней добавился Камчатский полуостров.

По мере истощения огромных пушных ресурсов Сибири, начавшегося в результате хищнической эксплуатации, русский торговцы продвигались дальше на восток, к Курильским островам. С 1740-х годов они активно действовали на Аляске, где очень скоро довели поголовье тюленей почти до полного уничтожения. Во второй половине XVIII столетия русские купцы почти сотню раз совершали экспедиции на Алеутские острова и Аляску. В 1799 году была учреждена Российско-Американская компания, целью которой стала организация торговли в этом регионе; правительство России создало также свою базу на северном побережье Тихого океана, порт Петропавловск, где разместило небольшую военную эскадру.

Экспансия России на восток
Карта 60. Экспансия России на восток

Хотя к концу XVIII столетия Россия уже владела на суше большими территориями, чем любая другая страна мира, ей не удавалось, как и при столкновении с китайцами, достичь успехов в борьбе против мусульманских государств Центральной Азии. В начале XVII столетия произошли первые военные стычки с Хивой, но они закончились вничью, а в 1717 году направленный в эти края российский экспедиционный корпус был почти полностью уничтожен. Российские поселения уже создавались вокруг Омска на реке Иртыш, но все еще отстояли на тысячу миль от исламских государств — Хивы, Бухары и Коканда.

На протяжении XVIII столетия центрально-азиатские государства имели возможность изгнать практически всех русских купцов и заставить их торговать только на границах. Главным предметом экспорта из русских земель оставались, как и в предыдущую тысячу лет, рабы. Несмотря на установленную царями монополию на торговлю рабами, хивинским торговцам позволялось приобретать рабов в России — с единственным условием не продавать христиан — хотя на практике оно часто нарушалось относительно христиан других конфессий, не православных. Например, пленных шведов, захваченных в начале XVIII столетия при Петре Великом, продали в центрально-азиатские государства. На протяжении XVIII столетия единственной целью большинства российских дипломатических миссий, направленных в Бухару и столицы других ханств, был выкуп рабов-россиян.

Как только Московия оправилась от катастроф начала XVII столетия, она начала, параллельно с великой экспансией на восток, активно продвигаться на запад. В правление царя Петра Великого (1689—1725) Московское княжество, уже давно переросшее свои давние границы, было преобразовано в Российскую империю. Символом возникновения нового государства стало основание новой столицы — Санкт-Петербурга, построенного в основном подневольными работниками.

Развитие экспансии было отнюдь не прямолинейным. В 1690-х годах Дания, Польша и Россия договорились объединить усилия против державы, господствовавшей на Балтике — Швеции. Последняя (при молчаливой поддержке англичан и с помощью голландского военного флота) быстро одержала победу, после чего Дания вышла из коалиции (в 1700 году), Россия потерпела поражение в битве под Нарвой, а шведы проникли на территорию Польши и Саксонии. Однако торжество их оказалось недолговечным, и в 1709 году русские нанесли сокрушительное поражение шведам в битве под Полтавой. Когда в 1721 году был наконец заключен мир, Швеция потеряла все, что составляло ее балтийскую империю, а Россия приобрела Восточную Карелию, Эстляндию (Эстонию) и Лифлянию (Латвию), тем самым сделавшись господствующей державой на Балтике.

Экспансия России на запад
Карта 61. Экспансия России на запад

И все же основной натиск западной экспансии России был направлен против Польши. В 1697 году при поддержке России королем Польши был избран Август II Саксонский. После того, как он потерпел поражение от шведов, Россия содействовала его возвращению на трон, и с тех пор Польша оставалась тем, что требовалось России — слабым государством на западной границе. Численность польской армии была ограничена 20 000 человек, а сейм превратился в арену борьбы между влиятельными вельможами за личные интересы; в результате обсуждение любой проблемы государственного значения затягивалось, и действенные решения принимались редко. Именно в этот период часто использовалось пресловутое право «личного вето» («Не позволяю!») — однако это было не столько причиной, сколько симптомом упадка.

В 1734 году на польский престол взошел Август III Саксонский, и это также было произведено под сильным влиянием России. За тридцать лет своего правления он провел в собственной стране всего два года. Несмотря на это, при всей своей слабости Польше удалось выжить и избежать вовлечения в европейские военные конфликты. В 1770 году она все еще была территориально больше таких государств, как Испания или Франция, хотя в могуществе сильно уступала последней.

Стратегическая позиция Польши была очень невыгодной: ей приходилось противостоять быстро набирающей силу Пруссии, России и австрийским Габсбургам. В 1772 году эти три сильных державы договорились о первом разделе Польши — она потеряла часть своей территории, включая Минск и Восточную Белоруссию, которые отошли к России. Польская общественность заговорила о необходимости внутренних реформ; поскольку это могло привести к укреплению ее государственности, в 1792 году Россия предприняла вторжение на польские земли и при участии Пруссии произвела второй раздел страны. России досталась теперь еще и большая часть Литвы. Восстание, возглавленное Тадеушем Костюшко, было подавлено. В 1795 году произошел третий и окончательный раздел Польши. Россия получила почти две трети бывшей Польши (включая Волынь), Пруссия — примерно пятую часть, благодаря чему ее население почти удвоилось.

Просуществовавшее много веков польское государство, добившееся в прошлом больших успехов и ставшее одним из наиболее могущественных в Европе, прекратило свое существование. Экспансия России на запад достигла нового пика и приостановилась; но ей предстояло еще продолжаться до 1815 года.


Европейские конфликты

ЧАСТЬ V Мировое равновесие (1500—1750 годы)
Глава 19. Кризис XVII века и его последствия
19.10. Европейские конфликты


С середины XVII века в Европе устанавливается относительная стабильность, несмотря на ряд войн, продолжавшихся с небольшими перерывами с 1660-х годов до 1815 года. Бурные религиозные распри, порожденные Реформацией, отошли в прошлое, ни одно из столкновений данного периода не было вызвано разногласиями между протестантами и католиками, все они представляли собой продолжение старых династических конфликтов — складывающиеся европейские государства вынуждены были бороться за относительные преимущества в довольно тесном пространстве.

Ни одна из войн не дала решительного перевеса кому-либо из соперников, но в целом этот период отмечен относительным упадком Испании, Нидерландов и Швеции, крушением Польши и уходом ее с политической сцены, а также провалом всех попыток Франции (как при монархии, так и после революции 1789—1790-х годов, и при Наполеоне) достичь устойчивого господства. Наибольшие выгоды достались периферийным государствам на западе и востоке — Британии и России. Новое королевство Пруссия вступило в фазу активного роста. Австрия и Оттоманская империя удерживались на прежних позициях. Хотя характер альянсов между этими государствами постоянно изменялся, особенно с середины 1750-х годов, все они в конечном счете определялись, начиная с 1690-х годов, противостоянием Британии и Франции.

К 1660-м годам первоначальное воздействие переворота в военном деле, вызванного введением огнестрельного оружия, улеглось, и новые серьезные перемены начались лишь после 1815 года. Мушкеты стали скорострельнее (трех рядов теперь было достаточно, чтобы поддерживать непрерывную стрельбу при хорошей выучке солдат), но команды «целься!» еще не знали: пехота попросту палила во врага, поскольку оружие не имело прицелов. Хотя военные действия в Европе подолгу не прекращались — серьезные войны имели место в 1689—1697, 1702—1714, 1739-1748, 1756-1763, 1778-1783 и 1793-1815 годах - их разрушительность была много меньшей, чем в XVI столетии.

Изменения коснулись и структуры самих армий: появилась дифференциация и специализация родов войск — пехоты, кавалерии и артиллерии. Солдат нанимали на все более длительные сроки путем вербовки или принудительного рекрутирования. Массовая мобилизация в армию не производилась до 1792 года, когда к ней прибегло революционное правительство Франции. Однако и здесь устанавливались ограничения — с 1799 года стали разрешать замены, многие новобранцы поступали с завоеванных территорий, и к 1812 году, когда Наполеон вторгся в Россию, большая часть его армии даже не говорила по-французски.

Основной проблемой для командования стала координация действий всех этих подразделений. При размере армии более 50 000 человек это было чрезвычайно трудно, так как коммуникации были плохо развиты, многие участки сельской местности не нанесены на карты, и как только подразделения оказывались на марше, управлять ими становилось невозможно. Первым шагом к решению этой проблемы стало создание дивизий — самодостаточных подразделений численностью около 12 000 человек, включающих в себя все элементы отдельной армии и потому способных действовать независимо. Первыми начали экспериментировать с этой идеей французы в 1740-х годах, но полностью ее приняли лишь к концу 1780-х, непосредственно перед революцией.

Численность армий продолжала расти. К началу XVIII столетия французская армия насчитывала более 400 000 человек, уже на тот момент это была крупнейшая армия в Европе. А к 1812 году только та часть французской армии, которая вторглась в Россию, составляла 600 000 человек, и при них почти 1150 единиц полевой артиллерии. (Это была легкая артиллерия, которая могла следовать за пехотой, для чего требовалось только три лошади и команда из восьми человек; эта форма была разработана в 1760-х годах)

Армии таких размеров действовали на фронте длиной более 300 миль, их численности было достаточно для захвата крепостей и городов. Фортификация все еще занимала важное место в военной науке конца XVII и начала XVIII столетий, но постепенно теряла свое значение, и лишь изредка укрепленные линии обороны, вроде Торрес-Ведрас во время войны на Пиренейском полуострове, действительно оказывались эффективными.

Торрес-Ведрас (Torres Vedras) — линия укреплений, выстроенная неподалеку от одноименного города в режиме строжайшей секретности, для защиты португальской столицы Лиссабона во время войны с Наполеоном. Приказ о постройке был отдан командующим английскими войсками, находившимися на территории страны, Веллингтоном. Линия располагалась в удобной для обороны местности и состояла из ряда блокгаузов, редутов и равелинов с использованием природного рельефа. Строили линию португальские рабочие (более 30 000 человек) с ноября 1809 по сентябрь 1810 года. С их помощью было остановлено продвижение французских войск под командованием маршала Массена. (Прим. перев.)

Снабжение европейских армий оружием обычно сложности не представляло благодаря укреплению европейской промышленности; главная задача по-прежнему заключалось в том, чтобы обеспечить пропитание для такой массы людей и корм для лошадей.

Военно-морские силы также росли — в 1789 году все флоты европейских держав, вместе взятые, насчитывали около 450 боевых кораблей, а к 1815 году только британский королевский флот насчитывал более 1000 судов с общей численностью экипажей более 140 000 человек. Военные расходы оставались высокими, особенно в небольших государствах, правители которых пытались добиться власти и престижа, не считаясь со своими объективными возможностями. Новое государство Пруссия к концу 1750-х годов содержало армию в 150 000 человек, а тридцать лет спустя их было уже более 200 000. Прусская армия стала четвертой по величине в Европе, хотя по населению Пруссия была всего лишь на тринадцатом месте среди прочих европейских государств.

Пруссии удалось создать действенную военную инфраструктуру: здесь ежегодно изготавливалось 15 000 мушкетов и 560 000 фунтов пороха, шились унифицированные мундиры и сохранялись запасы провианта, достаточные для 60 000 человек на два года. Однако человеческие потери, которыми оплачивалась политика прусского государства, были огромны. В армию забирали четверть всех молодых мужчин (около трети армии составляли иностранные наемники), и в ходе войны 1756—1763 годов потери составили 180 000 человек. Это означало, что погибли четырнадцать из каждых пятнадцати зачисленных в армию, и к ним еще следует добавить 300 000 погибших среди мирного населения. 90 % государственного дохода тратилось на войну, и валюта обесценивалась. Пруссия могла продолжать боевые действия лишь за счет двух факторов — щедрых британских субсидий и военной добычи. Стоимость войны была так велика, что армейским офицерам не позволялось жениться, поскольку у государства не было средств для выплаты пенсий вдовам.

Основные изменения в военном деле в тот период касались организационных вопросов. К концу XVII столетия государство взяло под свой контроль и военные дела, и вопросы снабжения, более не доверяя их подрядчикам. Это был следующий этап в развитии государственных структур и их способности контролировать и распределять ресурсы. Снабжение армии поручалось штатским лицам, а жалованье армии и флоту выплачивалось государством. Разумеется, возможностей для коррупции и присвоения общественных средств все еще оставалось предостаточно, что хорошо продемонстрировал британский военачальник начала XVIII века Мальборо.

Все большее значение приобретали финансовые вопросы, так как практически все войны происходили между коалициями. Ни одно государство не могло добыть необходимые для войны суммы путем сбора налогов — административные инфраструктуры, которые позволили бы расширить базу налогообложения, по-прежнему отсутствовали, и приходилось учитывать возможные последствия общественного недовольства при увеличении налогового бремени. Европа не располагала большими запасами драгоценных металлов — золото и серебро, добытые в Америке, все еще переправлялись в Индию и Китай. Однако развивающаяся торговля приносила все больше богатства, и европейские государства имели возможность подключиться к этим ресурсам. В частности, были разработаны методы банковского и кредитного финансирования для выплаты долгов, неизбежно образующихся при ведении войн, и процентов по займам. Из всех государств успешнее всего мобилизовала эти ресурсы Британия, и именно эти успехи лежали в основе ее растущей мощи и влияния на протяжении XVIII столетия. Однако сложных механизмов кредитования самих по себе было недостаточно. Например, Голландия, которая к концу XVII столетия стала самым коммерческим из государств Европы и ведущим в развитии всех этих механизмов (что не удивительно, поскольку голландское государство жестко контролировалось купцами и банкирами), обнаружила, что они не могут в конечном счете компенсировать слабые места их стратегической позиции.

Государства Европы справлялись с возникающими военными, административными и финансовыми затруднениями по-разному. Испания клонилась к упадку; в конце XVII столетия ее экономическая база была слаба, армия по сравнению с 1650-ми годами уменьшилась наполовину. Несмотря на то, что Испания являлась величайшей из европейских колониальных империй, эффективность управления колониями была низкой. Голландия к концу XVII столетия стала одной из сильнейших держав; голландцы дважды победили англичан в морской войне. Главная трудность заключалась в том, что их страна была уязвима для вторжений с суши, особую опасность представляли французы. Для защиты требовалось содержать большую армию — она составляла 100 000 человек к концу XVII столетия, по сравнению с 20 000 человек во время войны за независимость с Испанией веком ранее. Кроме того, нужно было обеспечить сложную систему фортификаций в приграничных районах, а это было дорогостоящее дело. Помощь, оказанная Англией после 1689 года в правление Вильгельма III, уроженца Голландии, позволила голландцам выжить, но им пришлось нести бремя военных расходов, так как война с Францией продолжалась до 1697 года. Постепенно становилось ясно, что Британия извлекает выгоду из морских и колониальных войн за пределами Европы, и коммерческие успехи голландцев на протяжении XVIII столетия затмились Британией и Францией. Нейтралитет, который страна соблюдала в 1750-х и 1780-х годах, не исправил положения, поскольку к этому времени Британия стала господствующей морской державой и имела возможность блокировать голландскую торговлю. В начале 1790-х годов голландцы поддались-таки французскому вторжению.

Франция при Людовике XIV стала главенствующей державой к концу XVII столетия. Численность ее армии за полвека, с 1660 года, возросла в десять раз, но достичь поставленных целей было по-прежнему нелегко. Географические барьеры на юге (Пиренеи и Альпы) затрудняли экспансию в Испанию и Италию, поэтому главный упор делался на северо-восточное направление, где велись военные действия против Габсбургов во Фландрии и дальше на север, на голландских территориях. Эти области были хорошо укреплены, и добиться решающей военной победы не удавалось, но обычно уже одной угрозы было достаточно, чтобы британцы начали противодействовать французам. Экспансия на восток также была проблематичной, а союз с Австрией или Пруссией неизбежно приводил к конфликту со второй из этих стран. Главная проблема французской монархии заключалась в том, что, будучи сильнейшей державой в Европе, она являлась также и развивающейся колониальной империей: Франции принадлежала часть Вест-Индии (острова Сан-Доминго, Мартиника, Гваделупа, Тортуга), большая часть Канады, а также Пондишери и другие небольшие форпосты в Индии. На то, чтобы одновременно вести сухопутные войны в Европе и колониальную войну против британцев, ресурсов не хватало. В результате на втором фронте французы постоянно несли поражения. Лишь один раз, когда Франции не пришлось вести военные действия одновременно в двух направлениях — в ходе американской войны за независимость — ей удалось выиграть морское сражение против британского флота.

В Австрии Габсбурги продолжали править весьма разнородным набором территорий. Им приходилось сталкиваться с целым рядом проблем — здесь и присутствие Оттоманской империи на Балканах, и постоянная угроза успешной экспансии России при поддержке Турции, и общая враждебность Пруссии, в особенности после успешного захвата ею Силезии в 1740 году. Несмотря на все это, правившие Австрией Габсбурги, как правило, успешно выходили из всех затруднений: к XIX столетию империя расширилась до огромных размеров, и монархия сохранялась до 1918 года. Пруссия же смогла достичь высокого положения в начале XVIII столетия, прежде всего за счет упадка Швеции и Польши и ослабления Австрии после раздоров по поводу австрийского наследства. Однако вплоть до 1815 года Пруссия оставалась страной относительно слабой и зависимой от британских субсидий.


Обзор XI Мир в 1700 году

Население мира: 610 миллионов
Население регионов:
  • Китай — 160 миллионов,
  • Индия - 160 млн,
  • остальная Азия — 95 млн (из них в Японии 26 млн),
  • Европа - 120 млн
  • из них во Франции - 22,
  • в Германии -13 ,
  • в Испании - 8,
  • в Англии 6 млн,
  • Африка - 60 млн,
  • Америка -12 млн


Крупнейшие города:
  • Константинополь (700 000),
  • Пекин (700 000),
  • Исфахан (600 000),
  • Лондон (550000),
  • Париж (550 000),
  • Эдо (550 000),
  • Дели (500 000),
  • Ахмадабад (350 000),
  • Осака (350 000),
  • Киото (350 000),
  • Каир (350 000),
  • Кантон (300 000),
  • Нанкин (300 000),
  • Ханьчжоу (300 000),
  • Неаполь (200 000)


События:
  • Китай процветает в условиях стабильности, обеспеченной династией Цинь. Основное направление экспансии - обеспечение контроля над Монголией и частью Синьцзяна. Блокирование российской экспансии в районе Амура
  • Япония стабильна, дом Токугава обеспечил внешний и внутренний мир
  • Голландцы контролируют Батавию и большую часть «островов пряностей» (Молуккских)
  • Индия: империя Моголов достигла максимальных размеров
  • В Индии создается ряд британских поселений - Бомбей, Мадрас, Калькутта
  • Оттоманская империя правит от Балкан и Анатолии до Леванта, Египта и Северной Африки. Первые потери территории - Габсбурги получают Венгрию, Трансильванию и Белград
  • Сефевиды в Иране находятся в глубоком упадке
  • Правители Омана подчиняют большую часть побережья Африки к востоку от Момбасы
  • Упадок Испании, Голландской республики и Швеции. Франция доминирует на западе европейского континента
  • Россия подчиняет Сибирь до самого побережья Тихого океана; основание Санкт-Петербурга, экспансия России на Балтике. Глубокий упадок Польши
  • Подъем Англии как морской и колониальной державы
  • На восточном побережье Северной Америки растут небольшие поселения европейцев
  • В Бразилии и бассейне Карибского моря развиваются плантации, принадлежащие европейцам, где используется рабский труд. Быстро растет торговля рабами из Африки


Оттоманская империя и Сефевиды

ЧАСТЬ V Мировое равновесие (1500—1750 годы)
Глава 19. Кризис XVII века и его последствия
19.9. Оттоманская империя и Сефевиды

С конца 1650-х годов в Оттоманской империи господствовало семейство Коприилу, в котором по наследству передавалась должность великого везиря, не считая других, не менее важных должностей. Турция теперь контролировала все восточное Средиземноморье. В ней происходили те же процессы, что и в западной Европе, ведущие к возникновению развитой военно-политической бюрократии, предназначенной, чтобы управлять государственными делами и обеспечивать длительное существование империи. Для ее интересов была важна обстановка на северном побережье Черного моря. В условиях экспансии Польши на юг, на земли Украины, конфликты с казаками в степях потребовали вмешательства, и в результате к Оттоманской империи добавилась новая провинция — Подолье — между реками Днепром и Днестром.

В государстве была налажена документация и отчетность, ничуть не хуже, чем в европейских монархиях. Управление на местах становилось все более децентрализованным, что обеспечивало большую гибкость по мере того как центральное правительство, как и правительства европейских стран, передоверяло политические, административные и судебные функции местным землевладельцам. Эти могущественные местные группировки создавали собственные системы покровительства и широко пользовались коррупцией, как и их коллеги в Европе. Именно в процессе развития этой системы Оттоманская империя достигла максимального расширения своих территорий. Большая часть острова Крит, который располагался на пути перевозки зерна из Египта в Константинополь, была отбита у венецианцев в 1645—1646 годах, хотя ключевой порт Кандия (Ираклион) выдерживал осаду до 1669 года.

В начале XVII столетия Турция в основном сохраняла мир с Габсбургами. Однако это обуславливалось тем, что государство испытывало внутренние трудности (в добавление к войне с Сефевидами в Иране), и у него не было возможности полностью контролировать приграничные районы Венгрии и Трансильвании. Как только власть османского правительства укрепилась, в 1663 году была предпринята попытка нападения на Габсбургов, закончившаяся неудачей, а затем последовала интервенция, во время которой Вена была осаждена (в 1683 году). Эти действия продемонстрировали силу Оттоманской империи: всем стало ясно, что никакого особенного упадка со времен великих завоеваний на Балканах (двумя веками ранее) не произошло. Тем не менее, как и в прошлом, Вена была слишком далеко от основной базы турок, и осада не могла закончиться успешно. Направление европейской дипломатии мало изменилось с XVI столетия — Габсбурги пытались возобновить анти-османский союз, опираясь на Венецию, хотя теперь они могли привлечь к этому поляков и русских. Однако Порта, как и в прошлом, пользовалась молчаливой, и иногда и открытой поддержкой французов, которые по-прежнему были настроены против Габсбургов. Венеции удалось на некоторое время отбить Морею и Афины — но вскоре они были снова потеряны, а Габсбурги хотя и взяли Белград в 1688 году, не сумели удержать его. В 1687 году султан Мехмед IV был низложен за то, что проиграл кампанию против Вены, но эффективность управления Оттоманской империей от этого не понизилась. Наконец, в 1699 году был заключен Карловицкий мир. После заключения Каср-и-Ширинского мирного договора в 1639 году, впервые за двести с лишним лет, Османская империя потеряла часть территории: к Ирану отходили земли Азербайджана, а также Ереван; Габсбурги же получили Венгрию, Трансильванию и Белград. Еще один султан, Мустафа И, был низложен в 1703 году преимущественно из-за того, что допустил эту потерю.

Несмотря на утрату этих приграничных областей на северных Балканах, Оттоманская империя оставалась сильной еще почти сто лет. Экономика продолжала развиваться и позволяла мобилизовать значительные ресурсы, в том числе и для проведения успешных военных кампаний.

Что касается европейских держав, они не сделали никаких значительных и долговечных «приобретений» вплоть до 1770-х годов. В 1709 году Россия была вынуждена отдать Азов, свой первый оплот на Черном море. В 1718 году был заключен Пожаривацкий мир, который положил конец войне Венеции и Габсбургов против Оттоманской империи. Результаты его были в целом нейтральными для турок: с одной стороны, Венецию вынудили отдать те земли в Средиземноморье, которые она приобрела по Карловицкому миру почти двадцать лет назад, но Габсбурги получили часть Сербии и небольшую часть территории Валахии.

Однако затем, когда завершилась война между Габсбургами и Россией, при подписании в 1739 году мира в Белграде, французы, которых историческая ситуация сделала «друзьями» турок, вмешались в ход переговоров. В результате Габсбургам пришлось отдать все, чего они добились по договору 1718 года, и вернуться на те позиции, которые занимали в конце XVII столетия. От этого момента на тридцать лет на Балканах установился мир, а Оттоманская империя в целом сохранила свой престиж, завоеванный триста лет назад.

С начала XVI столетия перед Турцией стояла сложная стратегическая проблема: ей угрожала война на два фронта: с европейцами на западе и Сефевидами в Иране. Эта проблема разрешилась только в начале XVIII столетия, с падением власти Сефевидов в Иране. После заключения мира с Турцией в 1639 году и армия Сефевидов, и их центральная администрация пришли в упадок; контроль за местными феодалами всегда был непрочен, и теперь эффективность центрального правительства в Исфахане еще понизилась. Местные вожди стали почти независимыми, среди племенных объединений Афганистана и центральной Азии повсеместно возникло брожение (с этим феноменом столкнулись также Моголы в Индии). Дошло до того, что в 1722 году афганцы из Кандагара под предводительством Мир-Ваиса захватили Исфахан. Оттоманская империя, не теряя времени, нанесла удар (по согласованию с Россией). В 1724 году они взяли Армению и часть Азербайджана, а России достались прилегающие к Каспийскому морю провинции Гилян, Мазандеран и Астарабад. С востока Турции более ничто не угрожало.

Почти полная анархия воцарилась в Иране, и в 1736 году последний, лишившийся влияния правитель-Сефевид был свергнут Надир-шахом Афшаром, вождем, ведущим свой род от монгола Чагатая, в союзе с разнородными афганскими и тюркскими племенами.

На самом деле Надир-шах был сыном ремесленника из тюркского племени афшар, вряд ли имевшего что-то общего с родом завоевателей-монголов, и чьим-либо вождем не являлся. В юности он успел побывать рабом, затем разбойником, потом постепенно поднялся до высших постов в государстве и захватил власть. Отличался особой даже по тем временам жестокостью. Скорее всего, «монгольские корни» были придуманы для обоснования его права на престол. (Прим. перев.)

Он также вторгся в Индию в 1739 году, но в 1747 году был убит, и созданная им коалиция быстро распалась. В Иране ему на смену пришел Карим-хан, предводитель коалиции оседлых групп племени зендов в западном Иране. Он правил, номинально оставаясь вакилем, то есть наместником пустующего трона Сефевидов, до 1779 года, и стал основателем новой династии, при которой страна жила спокойно.

Оттоманская империя в 1660—1800 годах
Карта 59. Оттоманская империя в 1660—1800 годах

Затем зенды потерпели поражение от азербайджанского племени каджаров, потомков тюркских вождей, которые при Сефевидах были беглербегами (правителями) Мазендарана и Астарабада. Они установили контроль над всем Ираном к 1810 году и основали династию, которой предстояло править страной вплоть до 1924 года. Другие исламские правители в этом регионе также наращивали свое могущество. В 1650 году султан Ибн-Саиф из Омана занял португальский форт Маскат — захваченные португальские корабли стали основой его флота, который к концу XVII столетия состоял из 24 больших судов; из них один корабль был снабжен 74 пушками, а два фрегата имели по 60 орудий каждый. В 1698 году войска оманской династии захватили португальский торговый центр Форт-Хесус в Момбасе на побережье Кении.

Крах Сефевидов привел к важнейшим религиозным переменам. Надир-шах Афшар был суннитом, и он принялся подавлять шиитские элементы. Лидеры последних не слишком возражали, так как они избавились от претензий Сефевидов на религиозную догму, приобрели большую самостоятельность после удаления из государства улемов, которые примерно за сто лет стали основными противниками иранского режима. Зенды и Каджары были более терпимыми, чем Сефевиды, и при их правлении снова заметно оживилось суфийское движение, особенно секта Нурбакши, которая переселилась из Индии при шахе Масум-Али в 1785 году.

Однако параллельно с переменами в религиозной жизни Ирана происходили другие, еще более важные изменения в провинции Аравия. Там под покровительством местного вождя бедуинов Ибн-Саудаба в начале XVIII столетия возникло новое исламское движение пуристского и аскетического толка, получившее по имени своего основателя, Ибн Абд-аль-Ваххаба наименование ваххабизма. Аналогичное движение существовало и в Йемене, оно было направлено против поселившихся в регионе торговцев, исповедующих индуизм или другие немусульманские верования. Ваххабиты начали теснить турок по всей этой области, в 1770-х годах достигли Египта, но не добились существенных успехов, пока не захватили Медину и Мекку в 1806 году. События в Аравии были симптоматичны, свидетельствуя о постепенной потере Оттоманской империей контроля над рядом провинций в конце XVIII столетия, по мере того, как утверждались различные региональные сообщества.

В Египте мамлюки, воины-рабы из христианских провинций на юго-востоке Европы, а также из Судана, всегда были господствующей элитой. К концу XVIII столетия, при Али-Бее, скорее они, чем турецкий губернатор, обеспечивали управление провинцией; их влияние основывалось на больших доходах от торговли. Провинциальная знать Сирии все чаще предпочитала именоваться арабами (сомнительная претензия) или, на религиозной почве, суннитами, шиитами либо алавитами — но не подданными Оттоманской империи. В порту Акра и его окрестностях местный правитель Дахир-аль-Умар заправлял всеми делами и контролировал экспорт хлопчатобумажных тканей во Францию. Влияние турецких губернаторов в Сидоне и Дамаске было ничтожно по сравнению с ним.

Оттоманским властям из Константинополя удалось в 1775 году низложить Дахира — но направленный на его замену Ахмед-Джезар-паша, босниец по происхождению, проявил точно такую же независимость и по сути стал единоличным правителем провинции. Все эти неудачи стали предвестием тех испытаний, которые ожидали Оттоманскую империю начиная с последних лет XVIII столетия.


Япония при династии Токугава

ЧАСТЬ V Мировое равновесие (1500—1750 годы)
Глава 19. Кризис XVII века и его последствия
19.8. Япония при династии Токугава


Сёгунат Токугава, установившийся в 1603 году, обладал достаточным запасом сил, чтобы справиться с кризисом XVII столетия, который задел и Японию. Впрочем, его воздействие было незначительным и в основном проявилось в виде сельскохозяйственных проблем 1630-х годов с последующим поднятием цен на рис и, как следствие, мятежом Симабара в 1637—1638 годах. Угрозы внешнего нападения не было, и справиться с возникшими трудностями представлялось возможным. Придя к власти, Токугава Иэясу применил выжидательную политику, обеспечивая себе консолидацию власти. Он держал центральную часть Японии и столицу Киото под контролем своих ближайших родственников. Императоры жили в Киото, но Иэясу остался верен своей прежней базе в Эдо (современный Токио) — маленьком рыбацком поселении, которое отдал ему Хидэёси в 1590 году. Большинство влиятельных даймё выжили, даже его главные враги, Мори и Шимацу, но своих последователей он наградил большими земельными угодьями. Наследник Хидэёси (основная угроза для Токугавы) был разбит в 1615 году, а его замок в Осаке захвачен. Иэясу же официально отрекся от поста сёгуна в 1605 году и передал власть сыну, тем самым избегнув споров о наследовании, хотя на практике он правил до своей смерти в 1616 году.

Благодаря осмотрительности Иэясу основные институты сёгуната Токугава были созданы его сыном Хидетада (который умер в 1623 году) и его преемником Иэмицу, который правил до 1651 года. Администрация Токугава (бакуфу) управляла семейными владениями напрямую. Они включали около трети населения Японии и большинство основных городов, в том числе Эдо, Киото, Осаку и Нагасаки. Какую власть это давало дому Токугава, можно видеть из того факта, что они контролировали площади, на которых выращивали рис, в семь раз большие, чем у крупнейшего даймё, Маэда из Кадзанавы. Именно на этом основании они могли навязать свое господство другим даймё, которые подразделялись на три категории. Члены рода Токугава, которые не могли занимать пост сёгуна, назывались симпан («родичи»). Эти побочные линии рода Токугава, особенно так называемые «Три дома» (саше), были потомками седьмого, восьмого и девятого сыновей Иэясу, которым доверялось управление ключевыми областями Японии; в трех случаях из их рядов избирался и сёгун. Те из даймё, которые признали Иэясу еще до того, как он начал борьбу за власть в 1600 году, назывались фудай и занимали особое положение. К третьей категории относились тодзама (или «внешние даймё»), к которым причислили большинство знатных родов (за исключением Маэда). Это были люди, которые тем или иным образом когда-то оказывали сопротивление Иэясу и потому находились под подозрением. В их число входили Мори с западного Хонсю и Шимацу из Сацума на южном Кюсю которые впоследствии сыграли важнейшую роль в окончательном свержении дома Токугава в середине XIX столетия. При правлении Токугава число тодзама и их могущество неуклонно сокращались: одного за другим их наказывали за различные преступления или нарушения закона (действительные или выдуманные), а их земли и права переходили к более надежным фудай.

У даймё сохранились их служащие (самураи), но и те, и другие быстро утратили свои военные функции, в частности, последние сделались чиновниками в административных органах даймё. Это происходило потому, что сами даймё, первоначально являвшиеся военными предводителями, превратились в местных администраторов, чья деятельность подчинялась законодательству сёгунов. Они не платили налогов сёгуну (у него было достаточно доходов со своих собственных земель). Однако они все-таки подносили ежегодно «подарки», по сути, дань, согласно тщательно разработанной системе, от них также требовалось оплачивать расходы на содержание местных правительственных органов в своих областях и участвовать в финансировании некоторых военных операций. В целом у даймё было больше экономических и военных сил, чем у сёгуна, но они были разобщены распрями и находились под очень жестким контролем. Все они были связаны с домом Токугава сложной сетью брачных союзов, и им не дозволялось общаться друг с другом напрямую — только через правительство в Эдо. Они не могли увеличить размеры своих военных отрядов или построить замок без разрешения сёгуна, и у Токугава было достаточно сил, чтобы принудить их к выполнению этих правил. Основным рычагом подчинения даймё была четко установленная система санкин-котай. Начиная с 1634 года каждый даймё был обязан направлять в Эдо заложников, которые должны были постоянно жить там. Кроме того, они должны были приезжать туда сами на полгода, чтобы служить сёгуну, и для этого содержать вторую, весьма дорогостоящую резиденцию в столице. Чем дольше сохранялся внутренний мир в Японии, тем меньше становилось значение прежних военных занятий даймё.

Центральное место в укреплении государства Токугава занимало управление внешними делами; был положен конец прежней системе, при которой всякий местный даймё мог принимать собственные решения. Контакт с чужеземцами теперь был невозможен без одобрения правительства в Эдо. Токугава считали себя равными китайскому правительству (отчасти потому, что в Японию никогда не вторгались «варвары») и отказывались смириться с тем, какое место им отводится в китайской системе дипломатии и политической иерархии региона. Японцы были достаточно сильны, чтобы самим диктовать условия своего участия в иностранных делах, поэтому они избежали неблагоприятного воздействия беспорядка, последовавшего за крахом династии Мин, а затем извлекли выгоду из длительного периода стабильности на протяжении XVIII столетия.

Этика дома Токугава имела антихристианскую направленность: к 1630-м годам христианство как религия было уничтожено в Японии, а голландских коммерсантов содержали на острове Дэджима близ Нагасаки в унизительных условиях. Однако уровень зарубежной торговли был высок; даймё Цусимы, Сацуми и Мацумэ с позволения правительства вели торговлю, пользуясь японскими судами, и основательно обогатились. Основным торговым партнером был Китай, основные торговые пути вели через Корею и острова Рюкю (в частности, через Окинаву). Китайцы закупали крупными партиями серебро и, позднее в XVII столетии, медь — из Японии вывозилось свыше 5000 тонн в год. Объем торговли с Кореей также был довольно значителен: туда уходило около 10 процентов серебра, которое чеканилось за год в Японии. Соответственно, Япония не была отрезана от внешнего мира — она просто была достаточно сильна, чтобы самостоятельно решать, в какие вступать контакты, чтобы избежать вовлечения в войну.