Китай: стабильность и процветание

ЧАСТЬ V Мировое равновесие (1500—1750 годы)
Глава 19. Кризис XVII века и его последствия
19.7 Китай: стабильность и процветание

Когда Цин захватили власть в северном Китае, они еще некоторое время воспринимали себя как иноземную знать, правящую китайцами. Смешанные браки были запрещены, в городах, таких как Пекин, установлена сегрегация (манчжуры проживали в северной части города); как и императоры Цзинь за шестьсот лет до них, они принуждали жителей носить бянъ-цзу, то есть длинную косу (кочевнический обычай, восходящий к IV веку н.э.), несмотря на то, что китайцы многократно восставали против этого. Сразу после завоевания на конфискованных землях был образован ряд чжиань — особых поместий для манчжуров. Рабочую силу для этих поместий составляли военнопленные и безземельные крестьяне. Их содержали в условиях, мало отличавшихся от рабства. Однако Цин вскоре обнаружили, что эта система очень неэффективна и трудно управляема, поэтому поместья были расформированы, крестьяне получили обратно свои наделы, и в 1685 году манчжурским «знаменам» было запрещено производить дальнейшую конфискацию земель. На самом деле маньчжуры очень быстро восприняли давние китайские институты — уже в 1646 году была восстановлена система экзаменов с целью подготовить новых чиновников, лояльных государям Цин. К концу XVII столетия между манчжурами и китайцами практически не осталось антагонизма благодаря тому, что стабильность и процветание восстановились.

Начиная с 1680-х годов до конца XVIII столетия Китай оставался весьма стабильным под управлением всего лишь трех императоров-долгожителей из династии Цин: Канси (1661—1722), Юнчжэна (1723—1736) и Цяньлуна (1736—1796). В этот период имела место широкая экспансия власти и влияния китайцев в центральной Азии, причем в масштабах, невиданных со времен эпохи Тан за тысячу лет до того. Когда Цинн захватили власть в Китае, большая часть Тибета и области Урумчи-Кукунор принадлежала ойратскому роду Хошоут. В 1670-х годах хошоутов сменили джунгары, которые также подчинили значительную частьтерритории, ныне известной как западный Синцзян.

Китайская экспансия началась в конце XVII столетия, когда они потеснили джунгар на запад, а также оккупировали территории к югу от озера Байкал, включая всю Монголию. На юге они проникли также в Тибет. Уже в 1652 году далай-лама нанес визит в Пекин, а ближе к концу столетия Пекин сделался важным центром книгопечатания для буддистов Тибета и Монголии. В 1732 году император Юнчжэн превратил свой дворец в городе (Юн-хо-кун) в буддистский храм по тибетскому образцу. В 1751 году Тибет был сделан китайским протекторатом, хотя и сохранил значительную автономию. Китайское влияние распространилось также за Гималаями, в Непале и Бутане. Последний удар по джунгарам был нанесен во время военной кампании 1756—1757 годов, когда они были практически полностью истреблены. К концу десятилетия китайцы завоевали бассейн Тарима и подчинили себе западные земли вплоть до Коканда и границ Кашмира. Эти территории были включены в состав Китая в качестве «новых земель (Синьцян)», хотя остались под управлением армии. В начале 1760-х годов китайская империя достигла наибольшей своей протяженности в истории. Она контролировала территорию, на треть большую, чем современный Китай — простиралась от Кашмира и Коканда на западе до Тайваня на востоке и от Монголии на севере до Тонкинской области Вьетнама на юге. За следующие сорок лет из этой территории было потеряно очень немногое: восстания в Ганьсу, в центральной Азии и на Тайвани были подавлены в 1780-х годах, Юньнань и почти вся северная Бирма признали суверенитет Китая в начале 1770-х годов, а в 1791 году китайская армия провела карательные экспедиции в Непале. Лишь к концу 1780-х годов, когда усилилась активность вьетнамских пиратов, китайские армии все-таки оставили северный Вьетнам (эту область китайцам всегда было нелегко контролировать), где пришла к власти новая династия Нгуенов, и название страны было изменено с Дай-Вьет («Великая земляВьет») на Вьетнам («Южная Вьет»).

19.7.2. Экономика и общество

Внутренняя стабильность Китая почти не нарушалась — крестьянские волнения случались только в приграничных районах, а в наиболее плотно заселенных областях, в низовьях Янцзы, все было спокойно. Благодаря этому начался такой быстрый рост населения, какого мировая история до того не знала. В 1650 году, когда династия Цин пришла к власти, население Китая равнялось примерно 140 миллионам, к концу столетия, когда были устранены последствия крушения империи Мин, эта цифра поднялась только до 160 миллионов (т.е. до уровня 1600 года). А в XVIII столетии население возросло более чем вдвое и достигло 330 миллионов.

Китай с большим отрывом был самым крупным государством в мире: во всей Европе на 1800 год насчитывалось всего лишь около 180 миллионов жителей, из них в Англии и Уэльсе, вместе взятых — менее 10 миллионов. Население не могло бы так увеличиться, если бы не существовало высокопродуктивного сельского хозяйства. Площади возделываемых земель в Китае, видимо, удвоились за период между 1650 и 1800 годами, по мере того, как колонизировались новые территории, в частности, Синцзянь, Гуйчжоу, Юньнань и Гуанси. Продуктивность также продолжала улучшаться, в этом сыграло важную роль введение в оборот новых культур, привезенных из Америки — таких, как маис и сладкий картофель (батат).

На сельское хозяйство также благотворно влияли два других фактора. Во-первых, уровень установленных правительством налогов был очень низким — в начале XVIII столетия они были самыми низкими за всю китайскую историю. В 1711 он был жестко зафиксирован, поэтому весь огромный прирост продукции в XVIII столетии оставался необлагаемым налогами. Во-вторых, большие земельные владения составляли очень незначительную часть сельскохозяйственных угодий (даже императорские поместья давали менее одного процента возделываемых земель), и производство находилось в руках крестьянских семейств, которые были уверены, что их наделы никто не отберет. Сельское хозяйство было весьма высокотоварным, множество сельских работников трудилось по найму, за жалованье. В низовьях Янцзы почти все площади были заняты под чайные плантации. Около четырех пятых населения зависело от покупки на рынках зерна, которого они сами не выращивали. Некоторые крестьяне становились настолько зажиточными, что могли оплачивать наемных учителей для своих детей. Хотя торговля зерном приобрела широкие масштабы, правительство предпринимало шаги по выравниванию рыночных флюктуаций за счет зернохранилищ, принадлежащих государству или находящихся под его контролем. Содержание основных зернохранилищ финансировалось непосредственно государством, а за пределами больших городов существовали общинные и благотворительные зернохранилища, финансируемые за счет налогов, собранных с землевладельцев и купцов. Всего на попечении государства сохранялось до 10 процентов всего объема произведенного зерна. Запасы либо продавались для снижения цен, либо одалживались крестьянам для кратковременной помощи или в экстренных случаях, например, при голоде. Благодаря наличию хорошо развитой сети внутренних коммуникаций, особенно судоходных каналов, у правительства имелась возможность доставлять запасы в любую точку страны, где в них возникала необходимость. Ни одна европейская страна такой отлаженной системой не обладала.

Империя Цин в 1760 году
Карта 58. Империя Цин в 1760 году

Правительства собирало налоги — которые составляли, по-видимому, не более 5 % годового дохода Китая. Однако у правительства имелся существенный излишек, поскольку китайская экономика накопила огромные богатства. Прямое государственное вмешательство в экономику было незначительным — китайским купцам не создавали никаких ограничений на торговлю с иностранцами, и даже немногие оставшиеся у правительства монополии, например, на продажу соли, находились под управлением купцов. Эти купцы являлись богатейшими людьми Китая и извлекали существенный доход из распределения около 400 000 тонн соли по всей стране ежегодно. Китайские купцы контролировали и производство чая, и его растущий экспорт в Европу, в основном через посредников — англичан из Британской Ост-Индской компании в Кантоне (экспорт чая возрос в XVIII столетии в 28 раз, но и тогда он составлял немногим более одной десятой всего произведенного китайцами объема — все остальное шло на внутренний рынок). Усиление товарного характера экономики также опиралось на импорт больших количеств риса из Юго-Восточной Азии. В этой торговле участвовали тысячи судов-джонок, каждая водоизмещением более 1000 тонн, с командой около 200 человек, и китайские купцы разъезжали по всему региону, налаживая торговые связи. К концу XVIII столетия на одном только Борнео проживало более 200 000 китайцев, образовавших своеобразное мини-государство («компания Ланфан»), которое просуществовало до 1884 года.

И в 1700, и в 1800 годах Пекин был самым большим городом в мире с населением около миллиона, а Кантон с его 800 000 жителей на 1800 год превосходил любой город Европы за исключением Лондона. Показатель промышленного производство на душу населения был не меньше, чем в Европе, производство основывалось на высокой степени специализации для обширного и все еще растущего внутреннего рынка, особенно для городов. К 1700 году в производстве хлопковых тканей и изделий из них в области Чжэцзян (к юго-западу от Шанхая) было занято более 200 000 постоянных работников и значительное количество сезонных. Семейства, владевшие промышленными и торговыми предприятиями в Китае, представляли собой сплоченные группы, которые держались на семейных и партнерских связях — точно так же, как и в Европе. Они также создавали «ложи» — неформальные ассоциации с целью взаимопомощи для поселения, хранения товаров и финансовой поддержки. В эпоху Мин эти ложи не выходили за пределы конкретных видов торговли и местностей, но в XVIII столетии быстро распространились по всему Китаю. Во многих городах, как и в Европе, делами заправляли группировки зажиточных торговцев и промышленников. Этим группировкам оказывали поддержку хорошо развитые банковские учреждения, предоставлявшие возможность хранить вклады, делать займы, передавать деньги из одного места в другое по всему Китаю и выпускать векселя и банкноты. Не менее важным было то, что существовала разработанная система законов, определявших отношения между партнерами, земельную ипотеку и правила заключения контрактов, порой очень сложные; все это было необходимо при наличии такой разнообразной системы деловых отношений. Как и в Европе, рост благосостояния и повышение мобильности населения в условиях растущей экономики приводил к возникновению напряженности в обществе. Те слои землевладельцев, чиновников и придворных, которые издавна имели в Китае высокий статус и получали свои богатства по наследству, видели угрозу в растущей власти новых общественных групп, которые стремились, и зачастую успешно, пробиться на самый верх общества, пользуясь своим богатством.

Лишь к концу XVIII столетия в Китае проявились первые признаки тех проблем, которые стали бичом страны в следующем столетии. К 1780-м годам скорость роста населения, видимо, достигла того предела, который был доступен даже продуктивному сельскому хозяйству китайцев. В начале XIX столетия рост населения продолжался (несколько медленнее, но все же китайцев стало на четверть больше между 1800 и 1850 годами), и ситуация сделалась критической. Уже к 1790-м годам в деревнях некоторых районов страны начались. Крестьянские бунты участились, снова стали возникать тайные общества, наподобие общества Бай-лянь-чжао («Белый лотос»), сыгравшего важную роль в середине четырнадцатого столетия, во время изгнания монголов, и триста лет спустя, при крушении династии Мин. У правительства все еще было достаточно власти и денег, чтобы подавить эти вспышки, но они были предвестниками будущих осложнений.


Восстановление

ЧАСТЬ V Мировое равновесие (1500—1750 годы)
Глава 19. Кризис XVII века и его последствия
19.6. Восстановление

Примерно около 1660 года большинство государств и империй по всей Евразии начинали выходить из почти столетнего периода разрухи. В Китае династия Цинь восстановила централизованное управление после распада государства Мин, и начался длительный период почти беспрецедентной стабильности и растущего благосостояния. В Оттоманской империи подавление мятежа Абаза-Хасан-паши в 1658 году ознаменовало наступление периода стабильности под властью семейства Коприилу, к которой принадлежали все великие визири до конца XVII столетия. Империя Моголов в Индии все еще была сильна, а в Японии сёгунат Токугава управлял обществом в условиях внутреннего и внешнего мира, с устойчиво укрепляющейся экономикой. В Европе первоначальное воздействие переворота в военном деле прошло, и большинство государств сумело найти способы получения доходов, которые требовались для содержания их армий и военного флота. Рост населения замедлился (в целом за XVII столетие оно возросло только на 12 процентов, вполовину меньше, чем в XVI), и благодаря этому неуклонно возрастающая производительность сельского хозяйства позволила установить несколько лучшее соотношение между численностью людей и количеством продуктов питания. Торговый капитал накапливался, особенно по мере того, как развитие плантационного сельского хозяйства в обеих Америках обогатило европейские государства, в частности, Англию и Францию. Все эти процессы отразились в установлении большей внутренней стабильности в государствах Европы. Религиозные распри, бич предыдущих полутора столетий, затихли, разделение государств на протестантские и католические было признано и стабилизировалось. Европа по-прежнему воевала, но эти военные кампании были намного менее разрушительны, чем те, которые поражали ее с 1500 года. Монархия в Англии была восстановлена, а во Франции Людовик XIV, взяв бразды правления в свои руки, обеспечил длительный период крепкой власти. По всей Европе монархи и князья правили, не встречая почти никакой внутренней оппозиции.


Кризис в Восточной Европе

ЧАСТЬ V Мировое равновесие (1500—1750 годы)
Глава 19. Кризис XVII века и его последствия
19.5. Кризис в Восточной Европе

19.5.1. Московия

В восточной Европе кризис XVII столетия первой ощутила Московия. Те же проблемы, что испытывала вся Европа, здесь предстали в особенно острой форме. Население росло, а климат в этом географическом регионе ухудшился основательно; последствия были сокрушительными. Полный неурожай и голод 1601—1602 годах привели к обширному крестьянскому восстанию. Введение новых видов оружия организация стрелецких полков усиливали напряжение. Длительные войны против Казани и Речи Посполитой требовали от правительства больших расходов. Налоги возросли — в Новгороде их подняли в восемь раз на протяжении XVI столетия; это лишь усилило недовольство крестьян. Правительство пыталось установить систему коллективной ответственности крестьянских общин, но многие из них попросту снялись с мест и обосновались на новых землях вне досягаемости правительства.

Положение еще ухудшалось внутренними разногласиями правящих кругов, параноидальной политикой Ивана IV и отсутствием определенности касательно наследника престола. Ивану IV наследовал Федор, слабый правитель, фактически передоверивший правление своему зятю Борису Годунову. Когда Федор умер в 1598 году, на нем закончился род правящих московских князей. К власти пришел Борис, но многие не считали его законным правителем.

Между 1598 и 1613 годами в Московском государстве воцарилась анархия: после смерти Бориса в 1605 году царя не стало — был только ряд претендентов, пытавшихся доказать свои права на трон, но ни один из них не сумел взять страну под свой контроль. Крестьянские восстания продолжались, к ним добавилась иностранная интервенция — и Речь Посполитая, и Швеция воспользовались падением одного из своих главных соперников. К 1610 году ситуация стала настолько отчаянной, что кое-кто из боярской знати решился даже предложить трон князю Владиславу из Польши. Но, будучи убежденным католиком, Владислав не был принят православной церковью и частью правящей элиты. Польские войска удерживали Москву до 1612 года. В 1611 году поляки захватили Смоленск, а шведы — Новгород. Казалось вполне вероятным, что Московское государство прекратит свое существование и будет разделено между своими врагами, а в тех областях, которыми не интересовались другие государства, возникнет безвластие. Основное сопротивление полякам по религиозным мотивам оказал патриарх Московский, и по его инициативе был созван Земский Собор из представителей знати, церкви и ряда городов. В феврале 1613 года собор избрал на царство Михаила Романова. Новой династии, чья законность оспаривалась еще много лет, предстояло править до 1917 года.

Хотя Романовы и установили контроль над территорией Московии, в течение нескольких десятилетий после 1613 года они были слабы, а вместе с ними и государство. Крестьянские волнения не прекращались, особенно на юге, и о каких-либо завоеваниях на юго-востоке, где обосновались исламские правители, не могло быть и речи — даже Смоленск удалось вернуть только в 1634 году.

19.5.2. Речь Посполитая

Польша и Литва избежали вовлечения в худшие из военных конфликтов начала XVII столетия, не считая вторжения на русские земли и оккупации Москвы. Военные новшества их задели мало, кавалерия осталась важнейшей частью армии, и необходимости в развитии сильной государственной власти не было. Содержание кавалерии обходилось недорого, и на военные нужды тратилось лишь около одной пятой государственного бюджета (в большинстве европейских государств эта доля составляла обычно более четырех пятых). Впрочем, у Польши имелся достаточно сильный военный флот, который сумел победить флот Швеции в 1627 году. Кроме того, власть Сейма была велика (больше даже, чем власть английского парламента) — он осуществлял контроль над распределением налогов. Серьезный кризис в Речи Посполитой наступил в середине столетия. В начале 1640-х годах по стране прокатились опустошительные набеги крымских татар, в 1648 году на юге взбунтовались казаки, потом снова имели место набеги из Крыма и наконец, мощное крестьянское восстание на Украине, поддержанное Москвой. В том же году умер Владислав IV, ему наследовал его младший брат Ян-Казимир. В 1655 году шведы вторглись в Поморье и разграбили Варшаву, Краков и ряд других городов.

Дела шли все хуже, и население вымещало негодование за свои трудности на евреях — в первой половине 1650-х годов около 100 000 человек были либо убиты, либо вынуждены бежать. Оставшиеся замкнулись в гетто. В целом между 1648 и 1660 годами погибло до четверти населения Польши. Польша также потеряла контроль над Бранденбургом (Пруссией), правитель которого, воспользовавшись этими внутренними проблемами, объявил себя независимым (в 1701 году его наследник наконец решил, что он заслуживает титула короля). В 1668 году Казимир прекратил борьбу и отрекся, став последним королем из семейства Ваза, которое правило Польшей с 1587 года.

Ситуация в Польше, тем не менее, не была хуже, чем в других европейских государствах того времени, и выход из кризиса XVII столетия, казалось, уже близко. Но на самом деле Речь Посполитая вступала в период беспрецедентного упадка, который привел к ее разделу и исчезновению как государства через сто с небольшим лет.

19.5.3. Крепостное право

Именно в XVI—XVII веках социальная история Восточной Европы начала сильно отклоняться от линии развития Западной. В обоих регионах в результате «черной смерти» и других эпидемий положение крестьянства улучшилось, поскольку возник дефицит рабочих рук у землевладельцев. Удовлетворить потребности феодалов в рабочей силе для их поместий насильственным путем было невозможно; потому все больше стали развиваться арендные отношения и денежный оброк (методы, применявшиеся в Китае уже почти две тысячи лет). Постепенно растущая коммерциализация экономики делала эти перемены выгодными. После 1500 года эти тенденции в западной Европе закрепились, и землевладельцы стали полагаться больше на денежную ренту, чем на крестьянский труд в качестве основного источника своих доходов. Другие формы повинностей постепенно теряли свое значение, хотя во Франции новые тенденции встречали некоторое противодействие.

Однако в части государств центральной Европы и полностью в восточной с конца XV столетия развитие пошло в прямо противоположном направлении. Крепостное право было вновь введено, крестьянские наделы экспроприированы в пользу землевладельцев, крестьяне были законодательно прикреплены к земле, которую обрабатывали, трудовые повинности, которые они были обязаны исполнять для землевладельцев, увеличены, а права землевладельцев расширены.

Причины таких различий были сложны. В Восточной Европе располагалось очень много земель, пригодных для обработки, и мало рабочих рук (плотность населения была намного ниже, чем в Западной Европе). Поэтому землевладельцам было трудно заставлять крестьян платить ренту: они могли уйти на свободные земли (которых практически не оставалось в Западной Европе), кроме того, уровень монетаризации экономики был намного ниже, чем на западе Европы. Законодательное закрепощение дало землевладельцам ту власть, которой им не хватало, принудило крестьян работать на них и позволило продавать производимый крестьянами излишек продуктов в свою пользу. Этот последний фактор отсутствовал в предыдущие века. Сельское хозяйство в помещичьих имениях коммерциализировалось, поскольку возрос вывоз зерна в западную Европу. За сто лет после 1460 года экспорт ржи из Речи Посполитой вырос в шестнадцать раз и составил треть всей продукции страны. Из Венгрии на запад перегоняли ежегодно 55 000 голов скота, и они составляли более 90 процентов всего венгерского экспорта. Восстановление крепостного права стало также возможным потому, что земельная аристократия либо контролировала, либо вообще монополизировала парламенты или штаты ряда государств и могла использовать политическую власть для укрепления своего экономического и социального господства. Крепостное право было закреплено законами в Богемии (1487 год), Польше (1495 год), Венгрии (1514 год), Пруссии (1526 год), Силезии и Бранденбурге (1528 год), Верхней Австрии (1539 год) и Ливонии (1561 год).

В Московии денежная экономика была еще менее развита, чем в других областях восточной Европы. В начале XVI столетия около 10 процентов населения составляли холопы — по сути, рабы, хотя в сельском хозяйстве они были задействованы мало. Основную часть населения представляли свободные (по закону) крестьяне, которые возделывали земли помещиков и за это расплачивались либо барщиной (трудовыми повинностями), либо оброком (в деньгах или натурой) — чаще всего, оброк был натуральным, поскольку денег в обороте было недостаточно. В 1497 году правительство постановило, что крестьяне могут уходить, куда захотят, лишь в течение двух недель в ноябре (после уборки урожая), при условии выплаты некоторой суммы. Однако рабочей силы по-прежнему не хватало, и некоторые землевладельцы готовы были даже выплачивать эту сумму за крестьян, чтобы переманить их к себе.

Политический, экономический и социальный крах Московии в конце XVI столетия окончательно узаконил крепостное право. В образовавшемся хаосе крестьяне бежали, бросая свои поля и деревни (в 1580-х годах более четырех пятых земель вокруг Москвы были заброшены), и оседали в новых, еще не освоенных местах. Землевладельцы, стремясь запастись рабочей силой, в 1581 году добились от правительства указа, запрещающего крестьянам в ряде областей страны куда-либо переселяться на протяжении «запретного года». Затем «запретными» стали объявлять почти каждый год, а в 1592 году действие указа было распространено на всю страну.

В период анархии, в начале XVII столетия, подчинить крестьянство было трудно, хотя с 1603 года все тот же указ издавался заново каждый год, который тем самым становился «запретным». После 1613 года, когда вновь было создано действующее правительство, соблюдение указа навязывалось крестьянам насильственно, и закрепощение завершилось. Наконец в 1649 году эти постановления официально включили в свод законов, и все крепостные были «привязаны» к месту своего жительства и владельцу земли; даже те из них, кто сбежал, формально оставались крепостными, как бы долго ни продолжалось их отсутствие.

С начала XVII столетия население Московии (а затем и России) все больше разделялось на знать и землевладельцев-помещиков с одной стороны, и массу крепостных — с другой, по мере того, как различия между разными категориями крестьянства постепенно стирались. К XVIII столетию около половины населения составляли крепостные, находящиеся в частной собственности, и еще одна четверть принадлежала церкви. Прочнее всего крепостное право держалось в наиболее развитых сельскохозяйственных областях, где трудом крепостных добывались излишки сельскохозяйственной продукции, которые потом могли быть проданы землевладельцами; в северных лесных районах и Сибири крепостных, принадлежащих частным лицам, почти не было.

Статус крепостных все время понижался, и вскоре они уже ничем не отличались от рабов. Феодалы могли переселить своих крепостных, куда им было угодно, в любое из своих поместий, а с начала 1660-х годов они покупали и продавали крепостных уже без земли (а впоследствии их выигрывали или проигрывали в карты). Крепостные сделались личной собственностью — землевладелец мог наказывать их по своему усмотрению, а для того, чтобы выехать из его поместья по его же делам, крепостному должны были выдать особый пропуск.

На самом деле практика продажи крепостных без земли появилась не раньше начала XVIII века, а наибольшего расцвета достигла при «просвещенном» правлении Екатерины II. Обязательные паспорта для крестьян, отлучающихся с места постоянного жительства, были введены при Петре I и отменены в 1906 году. (Прим. ред.)

Единственное право, которое отличало крепостных от обычных рабов, было право службы в армии. Однако это делалось не по их личному желанию, а по государственной разнарядке и произволу помещиков. До 1793 года служба в армии была пожизненной, а затем ее сократили до двадцати пяти лет — если солдату везло, и он доживал до этого срока.


Кризис в Западной Европе

ЧАСТЬ V Мировое равновесие (1500—1750 годы)
Глава 19. Кризис XVII века и его последствия
19.4. Кризис в Западной Европе

Кризис XVII столетия особенно остро сказался в западной Европе по ряду причин. Хотя население здесь росло не так быстро, как в Китае, климатические перемены оказались намного ощутимее, масштабы сельскохозяйственного кризиса были больше. Нестабильность политической ситуации в Европе, вызванная династическими распрями и религиозными раздорами, была усилена переворотом в военном деле (на протяжении XVII столетия Европа почти непрерывно воевала — было всего четыре мирных года). Постоянно растущие требования и организационные нововведения правительств вызывали напряжения в обществе и еще более нарушали равновесие. Для того, чтобы финансировать новые, многочисленные армии, снабженные огнестрельным оружием, приходилось повышать налоги, и это бремя становилось невыносимым для экономики, держащейся в основном на сельском хозяйстве (при том, что массы крестьян уже находились на грани вымирания). Различные слои общества от крестьян до местных помещиков и региональных сообществ (обычно защищавших свои привилегии и самостоятельность) то и дело пытались оказать сопротивление таким завышенным требованиям. Это сопротивление не было «революционным» — этот термин, соответствующий реалиям XIX и XX столетий, здесь неприменим. На самом деле эти восстания были «реакционными» — они добивались защиты существующих установлений и привилегий от натиска государства. Кризис усугублялся тем, что правители и их дворы часто усваивали культурные достижения, чуждые остальному обществу (иногда даже землевладельческой знати), а к этому добавлялись религиозные различия.

Недовольство крестьян приводило к бунтам по всему континенту, зачастую весьма масштабным. Например, в Аквитании, с населением около полутора миллионов, за двадцать пять лет после 1635 года произошло более 250 восстаний. В Провансе ситуация была не лучше. При населении 600 000 человек там отмечено с 1596 по 1715 год 374 восстания. В основном эти мятежи были не против землевладельцев и церкви (хотя присутствовали и такие настроения), а против государственной политики и налогового гнета. Крестьяне, которым оставляли в пользование только треть выращенного ими урожая, просто не выдерживали увеличения налогов. В области Бордо талья (основной налог) оставалась неизменной между 1610 и 1632 годами, но к 1648 году выросла вчетверо — чтобы окупить расходы на войну с Испанией и императором-Габсбургом в Германии. Именно налоговый гнет стал причиной вспышки восстаний в 1640-х годах и почти полного распада французского государства во время Фронды в 1648—1653 годах. Во многих случаях крестьянские восстания перерастали в освободительные, когда целые области вставали на защиту своих привилегий. Особенно это относится к Испании, где потребности почти непрерывных войн — с голландцами, Францией (с середины 1630-х годов) и в Италии (с Савойей и Мантуей) — стали чрезмерными для государства, не имеющего высокопродуктивной сельскохозяйственной базы и страдающего от упадка экспорта ключевых продуктов (экспорт шерсти упал на 40 процентов в 1612—1670 годах). Полномасштабный кризис разразился в 1640-х годах: восстания в Каталонии (продлившиеся до 1652 года) и в Португалии, где успешно была восстановлена независимость (которую Испания не признавала до 1668 года). Кроме того, испанской монархии приходилось справляться с революциями в Неаполе и Палермо в конце 1640-х годов.

Отчетливо выражалось комбинированное воздействие финансовых трудностей, местного сопротивления и религиозной розни и в Англии начала XVII столетия — стране, которая фактически не была вовлечена в сокрушительные европейские войны первой половины столетия и испытала воздействие переворота в военном деле лишь в незначительной степени. Тем не менее и здесь монархия не сумела справиться с финансовым кризисом, взять под контроль разнородные элементы своей классической «составной» монархии или сдержать нарастающую религиозную рознь как в самой Англии, так и между разными частями британской монархии, в частности, между Англией, католической по преимуществу Ирландией и сплошь кальвинистской Шотландией. В первые десятилетия XVII века в монархии начался фискальный кризис, вызванный распродажей в предыдущий период основных активов (земель, конфискованных Генрихом VIII после роспуска монастырей в конце 1530-х годов) и, как и во многих других странах Евразии, сетка обложения земельным налогом все более отрывалась от реального уровня благосостояния страны. Продажа земель и почетных должностей, наряду с раздачей монополий и других официальных привилегий, исчерпала себя в качестве источника доходов к 1620-м годам. Монархия столкнулась с тем, что знать, владеющая землей (и другие заинтересованные круги), господствовала в Парламенте и имела возможность контролировать доходы правительства в большей степени, чем в большинстве европейских государств, а значит, и сопротивляться введению новых налогов.

В 1630-х годах Карл I попытался применить способ, опробованный в других европейских монархиях — поднять налоги в обход Парламента, тем самым увеличив независимость самого правителя. Попытка заключалась в том, чтобы превратить старый налог на содержание военно-морского флота («ship money») в регулярный поземельный налог, который был вне контроля парламента. К концу 1630-х годов казалось, что этот фокус пройдет успешно, хотя финансовые дела монархии по-прежнему были плохи (выплата долгов съедала половину доходов). Однако монархию подкосило восстание в 1637 году в Шотландии, вызванное в основном религиозной политикой, а за ним — и в Ирландии. Подавить их не удалось, и обанкротившаяся монархия вынуждена была воззвать к английскому парламенту. Но вторжение шотландской армии в северные области Англии и оказанная ею поддержка парламенту (частично по религиозным мотивам) довели политику Карла I до полного краха. Попытки достичь соглашения между королем и парламентом в 1640—1642 годах провалились из-за религиозных разногласий, несовместимых требований с обеих сторон и взаимного недоверия. Разразилась гражданская война, приведшая к казни Карла в 1649 году — по всей видимости, это был наиболее радикальный итог западноевропейского кризиса XVII столетия. В действительности же немногие проявления по-настоящему радикального недовольства существующими общественными и экономическими порядками были подавлены парламентской армией под руководством Кромвеля. Быстро создать новую и стабильную систему управления оказалось трудно, и вскоре после смерти Кромвеля в 1660 году монархия была восстановлена. Таким образом, в Британии создалась весьма необычная для Европы ситуация: монарх отныне правил совместно с землевладельческой знатью, и это положение закрепилось в 1688—1689 годах, когда контроль за налогообложением был передан Парламенту.

Повсюду в Европе результатом кризиса XVII столетия в сочетании с переворотом в военном деле стало укрепление власти монарха. Обычно он получал возможность обеспечивать себе дополнительный доход и поднимать налоги, не добиваясь чьего-либо согласия, и править, не привлекая к этому никакие группировки или ассамблеи. Во Франции Генеральные штаты не имели особого влияния уже в XV столетии, а после начала XVII не собирались вплоть до 1789 года. В Баварии власть штатов была устранена к 1648 году. В течение следующего десятилетия с небольшим правители Бранденбурга обрели достаточно власти, чтобы содержать регулярную армию независимо от штатов, и то же самое произошло в Гессен-Касселе. В Дании финансовый кризис, последовавший за Северной войной со Швецией, привел к созданию абсолютной монархии. В самой Швеции позиции монарха существенно укрепились к концу XVII столетия. В Испании штаты Арагона потеряли большинство своих привилегий. С конца XVII столетия в западной Европе, за исключением Британии, Нидерландов и швейцарских кантонов, правили монархи, обладавшие почти абсолютной властью.


Кризис в Оттоманской империи

ЧАСТЬ V Мировое равновесие (1500—1750 годы)
Глава 19. Кризис XVII века и его последствия
19.3. Кризис в Оттоманской империи

Как и в Китае, правители Оттоманской империи испытали серьезные затруднения в связи с ростом населения и распашкой новых земель. Обычно эти земли не облагались налогом, поскольку они не входили в земельный реестр, и потому расчет налогов все больше отрывался от реального состояния экономики. Кроме того, рост населения приводил к уменьшению земельных наделов, и число безземельных работников увеличивалось. Соответственно нарастало и недовольство сельских жителей. Усложнялось положение еще и тем, что система земельных владений была связана с военными потребностями. Как почти во всех государствах доиндустриальной эпохи, земли в провинциях были разделены на имения (тимар) различных размеров и предназначены для прокормления кавалерии. Необычным здесь было то, что доход, получаемый военными со своих тимаров, исчислялся в фиксированных денежных суммах. Так как цены на зерно на протяжении XVI столетия резко возросли, реальный объем продуктов питания, приобретаемых за эту фиксированную денежную ренту, быстро сокращался. Это неизбежно привело к тому, что кавалерия не могла больше прокормиться со своих поместий и попросту бросала их. Количество конных воинов — держателей тимаров сократилось с 87 000 в 1560 году до 8000 спустя семьдесят лет. Когда поместья оставлялись, они возвращались государству, но затем раздавались придворным фаворитам или другим влиятельным группировкам и не входили в налоговый реестр. Поэтому саму основу оттоманской армии пришлось менять. Для этого стали набирать в имперские войска больше янычар и sipahis (спаги), а безземельных крестьян во все больших количествах рекрутировали в пехоту как мушкетеров.

Сипахи (спахи, спахии, спаги, тур. sipahi, от перс, сипахи — воин, солдат), в Османской империи — общее название военных ленников (тимариотов и займов), получавших от султана земельные пожалования и обязанных нести за это военную службу в конном феодальном ополчении, выступая в поход с определённым числом содержавшихся за их счёт воинов. В XV—XVI веках составляли основную часть турецкой армии. Формально существовали вплоть до отмены военно-ленной системы в 1834 году. Позднее так назывались регулярные кавалерийские отряды в турецекой и других армиях (например, во французской). (Прим. ред.)

За сто лет после 1530 года численность армии центрального правительства возросла в пять раз. Однако этой армии следовало платить, и жалованье должно было соответствовать (хотя бы в какой-то степени) растущим ценам. Даже после того, как торговля стала приносить большие доходы (только за счет торговли пряностями, привозимыми из Юго-Восточной Азии, они выросли вчетверо за сто лет после 1480 года), эрозия основы — земельного налога — привела к растрате больших бюджетных запасов 1520-х годов. Уже к 1580-м годам от них ничего не осталось, а в XVII столетии образовался дефицит.

В 1590-х годах основные налоги были повышены, что практически сразу вызвало крестьянские бунты. Быстро стали собираться отряды так называемых celali, состоявшие (как это было в те же времена в Китае) из дезертиров, наемников, не получивших жалованья, недовольных крестьян, безземельных батраков и даже местных землевладельцев.

Джеляли (тур.) — участники восстаний в Османской империи (главным образом в Анатолии) в XVI—XVII веках. Названы по имени руководителя восстания 1519 в Токате — Джеляли (Celali). Основную массу повстанцев составляли крестьяне, выступавшие против феодальной эксплуатации. Участвовали в движении мелкие феодалы, а также воины феодальных ополчений; они бунтовали против султанских властей, боролись за сохранение утраченных владений и денежного содержания. Одним из крупнейших восстаний джеляли было восстание 1595—1603 годов. (Прим. ред.)

Между 1599 и 1607 годами они распространились по всей Анатолии и Сирии. В землях последней вождь друзов Фахреддин Маан возглавилвосстание, продлившееся до 1635 года.

Друзы — жители горных районов южного Ливана. Название происходит от имени мусульманского проповедника Мухаммеда Ибн Исмаила ад-Дарази (ум. 1019), проповедовавшего, что фатимидский халиф Египта Аль-Хаким (996—1021) был воплощением Аллаха. Первоначально Ад-Дарази принадлежал к фатимидским исмаилитам, но был осужден ими. Против его взглядов выступил, в частности, исмаилит Хамид ад-Дин аль-Кирмани. Сторонники Ад-Дарази, оставшись в изоляции, постепенно приобрели черты этноконфессиональной секты. Ныне друзы занимают районы Аш-Шуф и Аль-Метн. Самая многочисленная община друзов живет в Ливане, многие друзы живут в Сирии, меньше их количество находится в Израиле. (Прим. ред.)

Раздоры внутри армии между имперскими подразделениями и местными командирами привели к новым столкновениям; особенно серьезным был бунт янычар в 1589 году в Константинополе. Он стал проявлением новой, намного более активной роли профессиональной армии в политике — военные были вовлечены в заговор, который привел к убийству султана Османа II в 1622 году. К этому времени они также участвовали в затяжной войне с Сефевидами, которая длилась, с небольшим интервалом, с 1603 по 1639 год. В начале войны Сефевиды отвоевали Азербайджан, а в 1624 году взяли Багдад и Мосул, вырезав в этих городах значительную часть суннитов. Попытки турок отбить Багдад не удались ни в 1626, ни в 1630 году, но в конце концов им это удалось (в 1638 году), и на следующий год договор в Каср-и-Ширине установил длительный мир между двумя соперничающими исламскими империями.

Вечной угрозой для Оттоманского государства была необходимость вести войну на двух фронтах — с Сефевидами на востоке и Габсбургами на западе. В этот период Габсбургов в первую очередь занимали войны против их европейских соперников, и после войны 1593—1606 годов они заключили с Турцией мирный договор, выплатив «дань» в 200 000 флоринов. Этот договор возобновлялся несколько раз до 1663 года. Таким образом, Оттоманская империя пережила кризис XVII столетия относительно благополучно. Хотя перед Ht. стояли многие из тех же проблем, с которыми столкнулась династия Мин, она сумела победить своих основных противников Сефевидов, а западноевропейские державы особой угрозы не представляли. В этих обстоятельствах с внутренними проблемами можно было справиться, даже когда в 1648 году был убит другой султан, Ибрагим I. Подавление мятежа Абаза-Хасан-паши в 1658 году положило конец периоду нестабильности. Богатство и внутренняя прочность империи позволили ей сохранить все свои территории, кроме провинции Азербайджан. К середине XVII столетия Оттоманская империя оставалась одной из трех сильнейших держав Евразии.


Кризис в Китае: падение династии Мин

ЧАСТЬ V Мировое равновесие (1500—1750 годы)
Глава 19. Кризис XVII века и его последствия
19.2. Кризис в Китае: падение династии Мин

В Китае долгие годы сохранялась внутренняя стабильность: это был период между 1400 и 1550 годами, когда династия Мин достигла высот власти. Начиная с середины XVI столетия начали появляться проблемы. Вдоль северной границы снова набирали силу монголы. В начале XVI столетия разрозненные племена Монголии объединились под рукой Дайян-хана, но полного развития этот процесс достиг при его сыне Алтан-хане, который правил пятьдесят лет, начиная с 1532 года. В 1540-х годах монголы предприняли набеги на провинцию Шаньси и окрестности Пекина — они захватили более 200 000 пленников и миллион голов скота и лошадей за один только месяц в 1542 году. К 1550 году они уже осаждали Пекин и заставили китайцев вновь начать выплату контрибуции лошадьми. В 1552 году они завоевали земли северного Шаньси, а затем захватили старую столицу Каракорум. После победы над киргизами и казахами к 1570-м годам они добились контроля над большей частью Тибета. К тому времени, когда династия Мин заключила с ними мирный договор, монголы подчинили себе почти всю центральную Азию. На юге нарастала проблема пиратства, в котором китайцы обвиняли японцев, хотя самые крупные группировки подчинялись Ван Чи, китайскому купцу из провинции Аньхой, который также торговал с Юго-Восточной Азией.

И все же наиболее сложными оказались внутренние проблемы. Многие из них коренились в характере земельного налога, который обеспечивал две трети доходов правительства. Квоты для каждой области были установлены в 1385 году, в начале правления Мин. По мере того, как население росло, и его распределение изменялось с введением в оборот новых земель, перед правительством встала задача, знакомая другим империям до-индустриальной эпохи: как соотнести размеры налогов с реальным распределением богатства. Даже относительно могущественное китайское правительство не сумело укротить местных землевладельцев, которые были в состоянии избежать какого-либо серьезного перераспределения налогового бремени. Это привело к важным последствиям. Хотя размещенные в разных областях подразделения армии владели землей, чтобы прокормить общины солдат-крестьян, они зависели также от сбора местных налогов. Население росло, и общая нехватка продовольствия наряду с неправильным распределением налогов лишала армию пропитания и поддержки. Солдаты начали дезертировать, и к концу четырнадцатого столетия во многих подразделениях оставалась лишь десятая часть от положенной численности. До некоторой степени центральное правительство обошло эти проблемы, набрав наемников — как и в Европе, обычно это были люди, которых военная служба оставалась единственной альтернативой голодной смерти. Однако правительству пришлось столкнуться с возрастанием расходов на содержание наемников — в XVI столетии суммы выросли в восемь раз, поскольку численность армии на северной границе возрастала, и для нее требовалось все больше дорогостоящего огнестрельного оружия.

До начала 1590-х годов доходов едва хватало на покрытие этих затрат. Затем в течение нескольких лет правительству удалось накопить большие резервы благодаря развитию торговли и притоку серебра из Америки. Однако запасов все же было недостаточно для финансирования длительной и весьма дорогостоящей войны в Корее в 1593—1598 годах, когда туда вторглись японцы во главе с Хидэёси. Хотя китайцы одержали победу, государство осталось почти без денег. Попытка поправить дело путем установления новых налогов и увеличения прежних привела лишь к растущему недовольству и ряду мятежей, как в деревнях, так и в городах. В 1620-х годах правительство Мин, видя невозможность содержания армии наемников, провело призыв во многих приграничных районах, но и это привело лишь к восстаниям в Юньнани, Сычуане и Гуйчжоу. Внутри правительственных органов нарастал конфликт между администраторами, придворными фаворитами и евнухами, усиливалась коррупция и все чаще организовывались заговоры против императора. В северо-западных провинциях прокатилось восстание мусульман, в основном вызванное смещением торговых путей, ведущих к центральноазиатским областям. Плохая погода тоже сыграла важную роль. В 1627—1628 годах засухи и неурожай в северной Шаньси вызвали образование больших банд, состоявших из крестьян, дезертиров и солдат, уволенных потому, что им нечем было платить; они рыскали по сельской местности и даже грабили города. В начале 1630-х годов эти банды разрослись еще больше, поскольку обстановка в деревнях ухудшилась, и беда затронула уже другие провинции — Хэбэй, Хэнань и Аньхой. Правительство и армия не могли мобилизовать достаточно сил, чтобы подавить эти восстания. К началу 1640-х годов династия Мин была на грани краха. В северном Китае вожди повстанцев, особенно Ли Цзычен (бывший пастух и работник на правительственной почтовой станции), намеревались сместить правителей Мин, поскольку сами захватывали все большую территорию и создавали на ней свою администрацию. В феврале 1644 году Ли Цзычен в своей столице Сиань (переименованной из Чан-аня) провозгласил новую династию Шунь. Два месяца спустя его войска вошли в Пекин, и последний император Мин, Чунчжэнь, покончил с собой. В сентябре 1644 года бывший солдат Чжан Сяньчжун, управлявший Сычуанью, создал «Великое царство Запада».

Китай, по всей видимости, стоял у начала очередного периода распада или установления нового режима, как было при захвате власти династией Мин около трехсот лет назад. Но вместо этого государство оказалось захваченным еще одной группировкой кочевников из Великой степи — манчжурами. Они принадлежали к народу чжурчжэней и вели свой род от тех правителей, которые отвоевали северный Китай у империи Сун и владели им в 1115-1234 годах, прежде чем пали под ударами монгольских завоевателей. В 1589 году они были союзниками китайцев и вместе с ними сражались против японцев в Корее в 1590-х годах. Медленное разложение власти Мин дало им возможность установить свой контроль над северо-восточным Китаем, где проживали вперемежку китайцы и различные народности, бывшие прежде кочевниками, а потом перешедшие на оседлый образ жизни. Чжурчжэньская знать организовывала свои войска по китайским образцам и широко пользовалась разнообразным огнестрельным оружием, изобретенным китайцами. Эти отряды назывались «знаменами» и различались по цветам своих штандартов. Они были созданы в 1601 году и подразделялись на «внутренние знамена» (состоявшие из чжурчжэней и их прямых потомков) и «внешние знамена» (состоявшие из представителей других народностей). На протяжении почти ста лет они оставались самой грозной военной силой в восточной Евразии. Чжурчжэни расширили свою империю при Нурхаци — они захватили Ляоян в 1621 году и сделали Мукден своей столицей в 1625 году. К этому времени они уже зависели от двуязычных китайских чиновников, которые действовали как посредники между ними и китайской знатью в областях, подчиненных чжурчжэням; они занимали большинство ключевых постов в администрации, часто бывших наследственными. Многие получали привилегию — возможность вступить во «внутренние знамена» в качестве паои, «приближенных к дому».

Наиболее активный период чжурчженьской экспансии наступил при Абагае (1627—1643). В 1635 году они приняли название манчжур, а год спустя сменили свое родовое имя с исторического Цзинь на Та-Цзинь (т.е. «великие Цзинь»). Осуществлять экспансию в южном направлении оказалось относительно нетрудно по мере того, как распадалась власть династии Мин. К 1638 году маньчжуры подчинили всю Корею, за ней последовала Манчжурия, а к 1644 году они уже распоряжались в бассейне Амура. В 1644 году был побежден мятежный вождь Ли Чжу-чен, после чего чжурчжэни-манчжуры заняли Пекин. За следующие несколько лет они без особого труда подчинили северный Китай. К 1647 году маньчжуры достигли Кантона на юге, но там они столкнулись с более сплоченными силами китайцев. Их возглавляли различные предводители из династии Мин, которые пытались сохранить власть над этим богатым краем и восстановить династию, как это сделала династия Южная Сун в 1120-х годах. В 1647 году новым императором Мин был провозглашен Юнь-ли — он отбил Кантон и установил контроль над большей частью южного Китая. Однако в 1648 году он был вынужден отступить в Юннань, где внутренние распри, особенно среди военачальников Мин, препятствовали эффективной организации сопротивления манчжурам. Тем не менее Юнь-ли продолжал действовать, и лишь в 1661 году его схватили в северо-восточной Бирме и казнили. Успешный захват юга поставил перед предводителями манчжуров новые проблемы, особенно в отношении генералов (среди которых были перешедшие на их сторону военачальники армий Мин), которые, собственно, осуществляли завоевания для манчжуров. У Саньгуй, который победил Юнь-ли, контролировал Юннань, Гуйчжоу, Хунань, Шеньси и Ганьсу. В 1673 году он поднял мятеж и, с помощью других военачальников и губернаторов южного Китая, основал империю Чжоу, просуществовавшую до 1681 года. К середине 1670-х годов казалось, что эта империя вот-вот отвоюет северный Китай и покончит с правлением манчжуров. Кое-кто из его сторонников был замечен в измене, но только после смерти У в 1678 году мятежу настал конец, и манчжуры обрели полную власть над югом к началу 1680-х годов.

Манчжурам также пришлось столкнуться с широким распространением пиратства у южного побережья. Пиратами командовал один из видных сторонников династии Мин, Чжэн Чэнгун (известный европейцам как Коксинга). К середине 1650-х годов он мог при желании мобилизовать более 2000 военных судов и войско до 100 000 человек. Только после неудачной попытки захватить Нанкин в 1659 году его могущество стало клониться к упадку. К 1661 году его оттеснили на Тайвань, где он разбил и изгнал голландцев. Он направил послов в Манилу и на Филиппины, где находился лишь ничтожный испанский гарнизон — 600 человек. Испанский губернатор решил удалиться на Минданао, но перед этим приказал вырезать всех жителей-китайцев — в Маниле было убито не менее 6000 человек, а по всем Филиппинам — около 30 000 человек. Испанцев спасла только смерть Чжэн Чэнгуна в 1662 году. Голландцам не удалось захватить Тайвань, манчжуры сделали это в 1683 году. К этому моменту власть манчжуров в Китае укрепилась, и долгий период внутренних смут подошел к концу. С 1680-х годов в Китае наступил период прочной внутренней стабильности и процветания, который продлился до середины XIX столетия.