ЧАСТЬ V Мировое равновесие (1500—1750 годы)
Глава 18. Империи, государства и огнестрельное оружие
18.11. Революция в военном деле
Бесконечные династические конфликты по всей Европе,
усугубленные нарастающими религиозными разногласиями и подкрепленные воздействием
огнестрельного оружия, привели к перевороту в военном деле в пределах Европы.
Все еще достаточно примитивные европейские монархии начала XVI столетия
вынуждены были учитывать новшества, и это приводило к изменениям в системе
государственной власти. Армии конца XV столетия все еще состояли в основном из
лучников (способных выпустить до десяти стрел за минуту с вероятностью точного
попадания на расстоянии до 200 ярдов — 182,4 метра), кавалерии и копейщиков.
Иногда этот набор дополнялся несколькими единицами артиллерии. Развитие
последней привело к серьезным изменениям в средствах обороны — стены крепостей
стали ниже и толще, при них начали устраивать бастионы и устанавливать
артиллерию. По периметру оборонительные сооружения стали протяженнее. Стоимость
возведения существенно выросла, однако новые системы защиты были действенными, и
захват городов стал очень затруднительным даже при длительных осадах, рытье
подземных ходов и наличии многочисленных армий. Поэтому крайне редко
какая-нибудь из многих битв становилась решающей. Первым видом пехотного
огнестрельного оружия в Европе стала аркебуза, разработанная в начале XVI
столетия — для ее перезарядки требовалось несколько минут, а дистанция точного
попадания была вдвое меньше, чем у лучников, но она была эффективна, потому что
при этом не требовалось длительного обучения солдат стрельбе. Переворот начался
только после разработки мушкета в 1550-х годах (впервые его применили испанские
солдаты в Италии). Из него можно было пробивать стальной доспех на расстоянии
сто ярдов (91,4 м), и древние виды оружия, такие как палаш, алебарда и арбалет,
приносившие мало пользы на протяжении предыдущих десятилетий, окончательно
исчезли (даже англичане отказались от своих традиционных боевых луков в 1560-х годах).
Копейщики были намного менее эффективны, но их оставили, чтобы защищать
мушкетеров, поскольку скорострельность у них была низкая. Решение проблемы было
найдено в 1590-х годах, когда придумали способ залповой стрельбы, выстраивая
мушкетеров длинными рядами. Однако для этого требовалось уже обучение,
тренировки и дисциплина, и связность действий разных подразделений. К 1620-м
годам шведская армия уже могла выставить шесть рядов мушкетеров, настолько хорошо
обученных, что они могли поддерживать непрерывный огонь. Нарезные ружья уже
существовали, но их скорострельность была еще ниже, и их использовали только
для снайперской стрельбы. К началу XVII столетия появились первые образцы
полевой артиллерии — шведы в 1630-х годах применяли до восьмидесяти орудий.
В результате этих технических нововведений численность
европейских армий быстро возросла. К концу XV столетия армии Карла VIII в
Италии и его испанских противников насчитывали не более 20 000 человек и были ничтожно
малы по сравнению с великими армиями династии Сун в Китае за шестьсот лет до
того. За столетие испанская армия возросла примерно в десять раз, до 200 000
человек, а к 1630-м годам армия в 150 000 человек считалась нормальной для
любого крупного государства. К концу XVII столетия численность французской
армии составляла около 400 000 человек, а упадок испанской державы проявился в том,
что правительство могло содержать армию не более 50 000 человек. Даже страны
среднего звена, такие, как Голландия и Швеция, к концу XVII столетия содержали
армии по 100 000 человек и более. Поначалу технические новинки сказались на
ситуации в главных конфликтных точках — Италии, Франции, Испании и Нидерландах.
Англия, которой вторжение не угрожало, не строила современных фортификаций и
содержала намного меньшую армию; в некоторых сражениях во время гражданской
войны 1640-х годов, таких, как при Несби, полевая артиллерия не применялась
вовсе.
В военно-морском деле также произошли существенные перемены,
поскольку за два века после 1450 года научились оснащать пушками парусные суда.
К началу XVI столетия огнестрельное оружие на флоте было представлено
дульнозарядными бронзовыми пушками, стрелявшими железными ядрами весом в
шестьдесят фунтов (27,24 кг). К концу столетия научились строить галеоны, и
голландцы в начале XVII столетия первыми построили флот, пригодный для
долгосрочных плаваний в океанах; он предназначался для нападения на испанцев. В
состав его входили первые фрегаты водоизмещением 300 тонн, снабженные 40
пушками каждый — к середине XVII столетия у голландцев было 157 боевых кораблей.
К концу XVII столетия военно-морские флоты основных европейских держав были
способны проводить операции в Карибском море, Индийском и Тихом океане,
нападать друг на друга на расстоянии тысяч миль от баз. (Более
усовершенствованные корабли строили в Азии. В 1590-х годах корейцы создали
«судно-черепаху», ранний вариант бронированного корабля, около 100 футов (30,5
м) в длину, с покрытием шестиугольными металлическими пластинами,
препятствующими абордажу или пробиванию бортов. На «черепахе» было устроено по
двенадцать пушечных портов на каждом борту и 22 люка для мелкого огнестрельного
оружия и огнеметов. Именно с помощью таких судов был дан отпор японцам во время
вторжения 1590-х годов).
Эти огромные армии и флоты нуждались в серьезном
обеспечении. В 1440-х годах французская артиллерия расходовала 20 000 фунтов
(около 8 тонн) пороха в год; двести лет спустя ей требовалось 500 000 фунтов (около
200 тонн). Оружие для пехоты нужно было изготавливать в больших мастерских,
пришлось увеличить производство железа и металлических изделий. Строились
арсеналы и верфи. Людей следовало нанимать путем рекрутского набора, им
следовало платить в той или иной форме. Военные расходы стали «съедать» чуть ли
не весь доход государств — например, в богатой Оттоманской империи на армию и
флот уходило почти две трети доходов правительства. Даже такие страны, как Англия,
избежавшие вовлечения в основные европейские войны, могли оказаться на грани
банкротства. Война с Шотландией и Францией (длившаяся с перерывами с 1542 по
1550 год) обходилась около 450 000 ф.ст. в год, притом, что доход государства
составлял всего 200 000 ф.ст. в год. Финансирование войны обеспечивалось путем
продажи монастырских земель, конфискованных Генрихом VIII (две трети их были
проданы к 1547 году), увеличения налогов, изъятия денег под видом добровольных займов,
конфискации имущества частных лиц; и все равно государственный долг доходил до
500 000 ф. ст. В Испании, которая вынуждена была расплачиваться за политические
демарши Габсбургов, ситуация была еще плачевнее. Когда Филипп II вступил на
трон в 1556 году, он обнаружил, что весь доход государства на ближайшие пять
лет уже разобран на выплату основных ссуд и процентов. Испанская монархия
обанкротилась; то же самое повторилось в 1575, 1596, 1607, 1627, 1647 и 1653
годах. Деньги, одалживаемые монархам, по сути, просто конфисковывались — у
королей всегда оставалась возможность добыть еще денег, отказавшись выплачивать
проценты по уже выданным ссудам, пока не будут даны новые.
В большинстве стран отсутствовали бюрократические структуры
для управления и содержания больших армий. Много трудностей создавало и
рекрутирование солдат. Как правило, в армию шли те, у кого не оставалось иной
альтернативы прямой смерти от голода. Во многих местах администраторам выдавали
разнарядку на отправку в армию определенного числа преступников. Поэтому армии
представляли собой разнородное сборище недисциплинированного сброда, к тому же
состав подразделений постоянно менялся. Образования не распадались в основном
из-за боязни упустить свою долю добычи. Уровень дезертирства был высок; в
среднем армии теряли ежегодно почти четверть состава за счет болезней,
дезертирства и военных потерь. Бывало и хуже: численность испанской армии во
Фландрии сократилась с 60 000 человек в июне 1576 года до 11 000 в ноябре.
Между 1572 и 1609 годами испанская армия в Нидерландах бунтовала не менее
сорока пяти раз. Не способные организовать собственные армии, к началу XVII
столетия правительства стали перепоручать это нанятым по контракту специалистам
— в период максимально активного ведения войн на европейских территориях в
1630-е годы было задействовано более 400 таких помощников. Некоторые из них,
такие, как Валленштейн, содержали целые армии от имени императора и могли
основательно обогатиться в случае успеха кампании. Только в Швеции при
Густаве-Адольфе существовала система призыва, но это привело к ужасным
последствиям в стране. Бюгде, один из приходов в Швеции, был обязан в течение
двух десятилетий после 1620 года поставить для армии 230 мужчин. Из них выжили
всего пятнадцать человек, и пять из этих вернувшихся домой были калеками —
мужское население прихода сократилось наполовину. Жалованье солдатам платили
очень скудное, снабжение многочисленных войск было затруднено за счет
отвратительного состояния европейских коммуникаций. Расположенный в каком-нибудь
городке гарнизон в 3000 человек мог быть многочисленнее жителей самого города,
а войско в 30 000 человек превышало население большинства городов в Европе.
Проблемы углублялись еще и необходимостью обеспечивать фураж для лошадей, а к
тому же за армией следовало огромное число «обозных». В 1646 году в двух
баварских полках было 960 солдат, но их сопровождали 416 женщин с детьми и 310
слуг. Провиант поставлялся армиям в виде «платы за защиту» теми селениями,
через которые они проходили (быстро сообразив, что это намного эффективнее
простого грабежа). В районах самых активных боевых действий поселянам
приходилось откупаться от обеих соперничающих армий и мириться с угрозой
заболеваний, распространяемых войсками. Жители местностей, прилегающих к
основным дорогам, страдали при переходе армий туда и обратно. Оттоманская армия
имела четко установленные системы снабжения и пользовалась определенными
основными путями при проходе через Анатолию. Но во время кампании 1579 года
против Сефевидов ей пришлось избрать новые пути передвижения, поскольку на
прежнем маршруте все деревни были оставлены жителями и заброшены.
